который за четверть века превратил в совершенство. Он читал мысли людей за сотни километров, он знал, как поведет себя дикий зверь в следующее мгновение, он мог воздействовать на волю животных и людей, научился не болеть и побеждать болезни в теле другого, Отшельник видел в темноте. Он был одинок, но не испытывал страданий от одиночества – он был неуязвим и всесилен.
И тогда отшельник пришел к людям, дабы найти себе учеников. Однако ученики один за другим сбежали от него, переняв долю мастерства учителя и став чуть выше соплеменников в своих возможностях. Воспитанные до встречи с учителем в пороке, узнавшие корысть, они не смогли подняться над ними…
Юноша почувствовал огромную тяжесть в теле, ему нечем стало дышать. Он понял, что к его учителю много лет назад приходила смерть. Юноша увидел, как девяностолетний старик уходил в горы, чтобы там оставить свое сердце. Но путь ему преградил обряд жертвоприношения. Племя дикарей собиралось на охоту, и шаман нес на руках самого крепкого грудного ребенка и кричал, что “Великий” смилуется над ними и пошлет удачу, ибо хорошим знаком является молчание ребенка со дня рождения. Вдруг память нарисовала отшельнику иероглифы с историей и трагедией человечества, и неведомая сила догадки толкнула его к действию. Отшельник отнял ребенка, унес в горы и… заглянул ему в рот под язык. Вот когда отшельник впервые ужаснулся открывшейся ему истине. Ведь под языком ребенка был острый костяной шип. И он отодвинул смерть.
Вместе со старцем юноша вспомнил и трагедию людей, которую открыли иероглифы – то, что разум бессмертен: от одряхлевшей физической плоти он перемещается в новорожденную плоть; обогащенный предыдущими знаниями он продолжает Великое постижение Истины, и совершенство это почти бесконечно – до исчерпания возможностей мозга; тогда сгусток энергии разума уносится в копилку Вселенной, высвобождаясь от информации, энергия жизни продолжает свой путь.
Но люди разучились читать прошлое, мозг их стал заблокированным, – природа мстила за порок…
…когда-то каждый из рода человеческого имел такой шип. И каждое сказанное человеком слово приносило ему адскую боль. Люди говорили лаконично и редко, лишь при необходимости, они умели понимать друг друга без слов. Имели все и были счастливы. Поэты тех времен, те, кто превозмогал боль, дабы донести могучие слова радости и счастья до других, ценились и были любимы. Беспокойные их души страдали ради наслаждения человечества.
То были золотые времена.
И только шип мешал людям почувствовать себя свободными до конца. Но природа человека такова, что, захотев чего-то, он обязательно этого достигнет. И вот однажды шип у одного из людей исчез, он стал петь и кричать от счастья, говорил и не мог наговориться. А потом шип исчез и у остальных. И наступил на Земле всеобщий праздник. Пели все. Но затем раздался плач. Горе поселилось среди людей, узнавших зависть и лесть, предательство и обещания без дел. Новые поэты не радовали, а старые были забыты. Люди узнали болезни, потеряв свои прежние способности,
