своим видом демонстрируя, что ему не по душе моя гостья и я с ней заодно.
Естественно, меня это покоробило. После всего произошедшего мне ни на минуту не хотелось выпускать сына из рук. Мне необходимо было чувствовать его тепло, его запах, биение его сердца, да и он сейчас нуждался во мне, поэтому этот Алискин визит вежливости или чего-то там был совершенно некстати, и не на шутку меня взбесил.
Какого вообще хрена она припёрлась?!
Нет, я объективно, конечно, всё понимаю, вроде как столько лет вместе, вроде как и нечужие, и вроде как надо проявить участие, но в том и дело, что всё сводится к «вроде как», и сейчас явно не лучшее время для показухи. Уж это Алиса должна понимать, но она почему-то делала вид, что ей тут самое место.
Впрочем, не «почему-то», а по вполне понятным причинам. Я ведь не пресёк слухи о свадьбе, более того, даже подумывал: а почему, собственно, нет. Моя политическая карьера шла в гору, брак добавил бы существенный плюс в имидж. Мои имиджмейкеры не уставали талдычить об этом, поэтому да – я рассматривал такой вариант и сквозь пальцы смотрел на Алискины намёки. Однако никаких поводов, чтобы строить планы и распускать слухи не давал. Она же, несмотря на свой ум, как и всякая баба восприняла отсутствие возражений за добрый знак и уже, судя по всему, переехала в мой дом и покупала новые портьеры.
Не устаю поражаться женской логике!
Что ж, придется объяснить, что у мужиков молчание – это не знак согласия, а скорее всего, затянувшейся мыслительный процесс.
Удивительно, что «девочка» за тридцать этого до сих пор не понимает, мне всегда казалось, что Алиса здравомыслящий, рациональный человек, но видимо, женщина – это всё-таки диагноз.
–Пап, ну, отпусти, – надувшись, бурчит меж тем Сашка, возвращая меня в реальный мир. Тяжело вздохнув, нехотя опускаю его на пол. Он не теряя времени, спешит к бабушке. Мама, подхватив его на руки, с чувством целует.
–Я хочу к маме, – обняв её, шепчет Саша со слезами в голосе
До меня же только сейчас доходит, что ему в данный момент нужнее женское сюсюканье, нежели отцовская скупая ласка. С отцом ведь не покуксишься, не поплачешь в волю. С отцом, что как говорится, надо держаться взрослым парнем. И дело вовсе не в том, что я себя так поставил. Нет. Это нормальное желание любого мальчишки – быть в глазах отца сильным. Для слабостей, слез и нежностей есть мать. С ней можно быть мальчиком, зайчиком, малышом, пупсиком – да кем угодно, с отцом же – всегда мужиком. Поэтому подавляю в себе вдруг вспыхнувшую ревность, и перевожу недовольный взгляд на Алису.
Она с натянутой улыбкой следит за моей матерью и сыном, видимо, выжидая момент, когда сможет представиться. Но мама, как ни странно, делала вид, будто Алисы вовсе не существует, и отец от неё не отставал, сконцентрировав всё внимание на внуке.
–Внучок, сейчас поспишь маленечко, отдохнешь, а потом поедем к мамульке твоей,– улыбнувшись, пообещал он. – Она, как раз, тоже отдохнет и сил наберется.
–А вдруг она
