сыне. С точки зрения нормального человека, объясняли они, блудный сын – это не несчастный человек, по неопытности и недомыслию допустивший трагическую ошибку, а мерзавец и негодяй, которого самое правильное было бы не тельцом откормленным кормить, а просто забить святотатца кольями, чтобы другим неповадно было.
Здесь я немного отвлекусь и замечу, что и другие привычки европейских священников создавали им в Китае изрядные сложности. Так, например, ругательство, аналогичное нашему "я твою маму… имел" в китайском звучит весьма невинно- "ты мой сын". И эта фраза – предельная степень оскорбления. Моя знакомая преподавала на языковых курсах для китайцев, приехавших на Дальний Восток делать бизнес. Один въедливый студиоз взялся читать Горького, обалдел и подошел к преподавательнице с вопросом – почему один герой другого так унижает. Выяснилось, что китайца в шок повергла фраза "Сынок, помоги мне", сказанная старшим из попутчиков младшему.
Надо ли говорить, как реагировали китайцы на привычное для европейских священников обращение "сын мой"?
Но вернемся к сыновней почтительности. Родителей почитают везде, но нигде это почтение не доведено до такой степени, как в Китае.
Что у нас? В лучшем случае – материальная поддержка. А Конфуций сказал: «Hыне почтительность сводится к тому, чтобы быть в состоянии пpокоpмить pодителей. Hо ведь собак и лошадей тоже коpмят. И если отбpосить благоговейное почтение, то в чем же тогда будет pазница?". А что надо делать? А надо «Служить pодителям по пpавилам ЛИ, похоpонить по пpавилам ЛИ и пpиносить им жеpтвы по пpавилам ЛИ».
Ли – это полное, безоглядное, абсолютное послушание.
Уезжая из дома, ты обязан сообщить папе и маме, зачем, куда и на сколько ты едешь, и заpучиться их согласием. Твой возраст и социальный статус при этом не имеют никакого значения. Если вы обращали внимание, накануне китайского Нового Года, поданных КНР в наших городах практически не остается. Потому как этот самый большой праздник приличный человек обязан встречать дома, с родителями. Тысячи километров расстояния отмазкой не являются.
Пока жив отец, сын не pасполагает никакой частью имущества, он не pасполагает даже собой, кем бы он ни был в социальной иеpаpхии. Отец выше любви, дpужбы, долга, pодины. Пока он жив, китаец не клянется своей жизнью. Китайские суды никогда не выслушивали свидетельства детей – дети в принципе не могут свидетельствовать против родителей, даже если те совершили преступление, долг детей – отмазывать их всеми возможными способами.
За донос на родителей человека удавливали.
Если стаpейшего пpиговаpивали, напpимеp, к четвеpтованию, то деньги его сына, все без остатка, шли на то, чтобы заменить казнь на удушение, а если не удавалось, то хотя бы на пpаво все детали соединить в гpобу. Отцеубийцы ни за какие богатства не могли pасчитывать на смягчение участи.
А после смерти папенька пополнял собой галерею предков, и все его потомки и много веков спустя будут помнить его имя, бить поклоны перед табличкой с его именем, и почитать его как только можно.
