у нас чувство радости. Я стала просить всех моих знакомых, а также незнакомцев на улице рассказать о том, что для них ассоциируется с радостью. Некоторые из названных примеров были личными и специфическими, такие как «кухня моей бабушки», «постер группы Grateful Dead с автографами», «каноэ в доме, куда мы ездили на озеро Мичиган». Некоторые были связаны с культурным наследием или воспитанием, такие как любимая еда или спортивная команда. Но другое из названного не имело ни личных, ни культурных корней. Моя подруга рассказала, как однажды попала под внезапный ливень по дороге с работы домой. Она спряталась под навесом с разношерстной толпой таких же прохожих без зонтов, застигнутых непогодой врасплох и гадающих, как долго продлится дождь. Ливень прекратился через несколько минут, и люди стали выходить на тротуар, как вдруг один мужчина закричал: «Смотрите!» Блестящая радуга появилась прямо над небоскребом Эмпайр-стейт-билдинг. Прохожие остановились и просто смотрели на нее с улыбками на лицах, не обращая внимания на мокрую, липнущую к телу одежду.
Я слышала бесчисленное количество похожих историй. День был холодный или туманный; люди вокруг были друзьями или незнакомцами; радуга раскинулась над концертным залом, горной вершиной или рыбацкой лодкой. Я стала составлять списки того, что мне называли снова и снова: пляжные мячи и фейерверки, бассейны, домики на деревьях, воздушные шары, игрушечные глаза, эскимо с яркой посыпкой. Все эти удовольствия упоминали разные группы людей вне зависимости от возраста, пола и этнической принадлежности. Они приносили радость не отдельному человеку, а практически всем. Я собрала соответствующие изображения и повесила на стену в собственной студии. Каждый день я тратила немного времени на то, чтобы добавить новые картинки, сортировала их по категориям и искала закономерности.
Однажды, пока я изучала изображения, что-то в моей голове щелкнуло. Я увидела леденцы, помпоны и принт в горошек, и меня осенило: они все круглой формы. Яркие лоскутные одеяла соседствовали с работами Матисса и радужными конфетами: их объединял насыщенный цвет. Фото с соборным окном-розеткой поставило меня в тупик, но я поместила его рядом со снежинками и подсолнухами, и это разумно: для всех них характерна лучеобразная симметрия. Общий признак пузырей, шаров и птиц колибри тоже очевиден: все они плавно парят в воздухе. Увидев все вместе, я поняла, что, хотя чувство радости загадочно и мимолетно, мы можем испытать его посредством понятных материальных атрибутов. В частности, это то, что дизайнеры называют эстетикой, – свойства, определяющие, как предмет выглядит и ощущается, вызывая определенные эмоции, даря чувство радости.
До этого момента я всегда рассматривала эстетику как декоративный, незначительный фактор. Я поступила в школу дизайна, потому что хотела создавать вещи, которые меняют жизнь к лучшему. Я увлеченно искала, как сделать мои произведения эргономичными, функциональными и экологичными. И хотя я любила занятия по работе
