не возражали, когда Воро́ны расклевывали тела их противников, но, если птица садилась на труп их сородича или даже просто подлетала близко к нему, ее отгоняли криками и палками. Своих павших они собрали в одном месте, уложили, накрыли и остались рядом, будто те вовсе не умерли, будто их еще можно было ранить или обидеть. И еще Люди громко завывали, возможно, чтобы отогнать Ворон. Все это было трудно понять, но, по большому счету, и не нужно.
Опустилась ночь. Клювы Ворон были покрыты кровью, а перья на груди лоснились от жира. Уставшие птицы полетели к гнездовьям, понесли с собой столько, сколько могли унести, другие укрылись на ближайших деревьях, потому что слишком объелись и не улетели бы далеко. Всю ночь среди жилищ горели костры, а двуногие плакали, радовались или кричали от боли – Воронам трудно было различить эти крики.
Разумеется, они не стали есть своих мертвых сородичей. Во́роны тоже не едят своих, как и Волки. Почему? Потому что они такие. Но зачем они отгоняли Ворон, которые прилетели, чтобы съесть мертвых? И не от всех, но только от своих? Ворона всегда будет кричать на Ястреба, если застанет его на теле сородича, будь то старый друг или старый враг. Но умершего все равно кто-то съест, что же в том плохого?
Дарр Дубраули размышлял.
Почему они заботились о своих мертвецах и охраняли их?
Может, не могли понять, что они умерли?
Может, такая у них судьба, так они должны поступать, нравится им это или нет. Наверное, так, но, когда Отец рассказал ему о Судьбе, Дарра такой ответ не устроил и не утешил.
Много дней Вороны летали туда-сюда от поля боя к гнездам и обратно, носили еду и возвращались за добавкой – бросали в розовые глотки птенцов столько мяса, что они переполнялись, как чашечки цветов во время дождя. Еды стало еще больше, когда тела надулись и лопнули, а разложение смягчило мясо – как раз по вкусу Воронам. И среди этих Ворон были Отец и Младшая Сестра, и они радовались нежданной добыче не меньше, чем остальные.
– Видите? – крикнул им Дарр Дубраули, отвлекаясь от еды. – Видите?
Они, разумеется, сделали вид, что его не услышали и не заметили, но Дарру было все равно; он знал, знал с того дня, когда первые двуногие подняли к нему копья, что нашел нечто, способное изменить жизнь Ворон к лучшему, и вот она – лучшая жизнь.
Моросил легкий дождь. Следом за Воронами сокровища обнаружили Грачи, прилетела и пара Во́ронов из горного леса: они выбрали для себя один из трупов, и никто не стал с ними спорить. Драгоценные тела поселенцев унесли в жилища, а трупы захватчиков оставили лежать в поле – за одним исключением. Дарр Дубраули видел, как поселенцы отыскали среди тел тех двух голых бойцов, что первыми вступили в битву, и отрезали им головы. Это заняло некоторое время. Головы насадили на длинные шесты, а затем с криками и странными жестами понесли к частоколу вокруг жилищ и укрепили там. Длинные волосы слепились от крови, челюсти отвисли, а глаза уже успели выклевать.
Летние травы, затем желтая листва
