как Виталию уже периодически хотелось. Он давно превысил все лимиты своей подготовки и шёл на последних запасах упрямства.
Взгляд уцепился за крохотное зелёное пятнышко на горизонте. Виталий понимал, что скорее всего, это или мираж, или бред. По-видимому, зашёл далеко в черноту, где никого отродясь не бывало. И тем не менее, он выбрал именно этот путь, поскольку на других не ждало ничего, кроме чёрного безмолвия.
Он шёл, считая шаги, переставляя ноги как ходули, отсчитывая уже которую сотню шагов. Понимая, что если упадёт, то уже больше не встанет, Виталий вглядывался в расплывающееся зелёной кляксой пятнышко. Видимо, это конец, раз маленькая точка кажется размазнёй по окрестностям. Нога попала в ямку, и он со всего маху врезался головой в чёрную траву, с трудом успев зажмурить глаза. Резкая боль в ноге слегка прояснила сознание, и он увидел, что эта зелень – вовсе не галлюцинация, а вполне конкретный шанс ещё побарахтаться.
С ногой случились серьёзные неприятности, но это поправимо, нужно только проползти хоть на карачках, хоть змеёй последние пару сотен метров. Он вытащил ногу из ямы. Задев повреждение, взвыл от сильнейшей боли, и слёзы покатились из глаз, видимо, всё-таки это был перелом.
Но ползти надо, и он пополз. Завывая осипшим голосом, матерясь и проклиная всех, виновных в его бедах. И уродов судейских, и Джема, чью издевательскую поганую лыбу он запомнит на всю жизнь. Общество краснопузых мерзавцев, чей коллективизм он, мягко говоря, не разделял, но вынужден был таиться. И самое главное – мутантов, или кем там эти уроды являются, да похрен. Именно они разрушили его замыслы. С какой бы радостью он заложил в их кубло атомную бомбу, чтоб тысячу лет ни одна тварь к их поганому артефакту, или что там от него останется, не смогла бы и близко подойти.
В этот момент он неудачно цапанул раненой ногой неровность на чёрном грунте, и в мозгу взорвался фейерверк боли. Замерев на месте, он выл голосом, уже похожим на шёпот. Сделав очередной вдох еле слушающимися лёгкими, он протяжно выдохнул: «Тва-а-ри-и-и!»
– Ну хорош уже причитать, как барышня прям. Хочешь, зелья дам? Но только если доползёшь сам до границы. Тут осталось десяток метров, а ты стух. Мне такое в бригаде не нужно.
Виталий дёрнулся от неожиданности, распахнул глаза и ничего не увидел. Шёпотом (потому что уже не мог вслух) спросил:
– Ты где? Я не вижу ни черта.
– Здесь я. Давай ползи на мой голос. Чем скорее доползёшь, тем скорее получишь лекарство. Да не туда, баран безмозглый, на меня ползи. Во! Молодец!
Кроме глаз и почти что и слуха отказывали уже и руки с ногами. Но был и плюс: боли почти не ощущалось, видимо, тело начало чернеть и нервы превратились в угольные нити.
Внезапно наступило облегчение. Настолько резкое, что он свалился набок и чуть не потерял сознание. Открыл глаза и с радостью обнаружил, что видит солнце и присевшего перед ним странного вида человека. От неожиданности Виталий завис, но потом
