вздохнул Кинсли. – Такова уж доля оруженосца.
– Спасибо, дружище, – похлопал я его по плечу. – На том свете обязательно замолвлю за тебя словечко.
– Только сначала на этом свете кое-куда наведаться надо, – сказал Кинсли. – Пока не поздно…
Этим местом оказалась памятная расщелина. Под покровом межскальных теней мы добрались до тайника Кинсли. В нем была куча всякой всячины типа дешевых бус, медного чайника и старого ржавого щита, покрывавшего тайник. Щитом мы клад и раскапывали. Ни чайник, ни бусы Кинсли не заинтересовали, как и меня, но кое-что карлик велел обязательно взять с собой. Таковых вещей было шесть: охотничий нож с красным лезвием и резной рукояткой из черной кости, серебряная диадема, три дротика и перстень с зеленым камнем. Я подобные камни видел в магазинах, где продается все для медитаций. Не то чтобы был завсегдатаем, но пару раз покупал там ароматические палочки.
– Эти вещи – волшебные, – страстно прошептал Кинсли.
– А что они могут?
– Вот это – диадема императора! – Он указал на серебряный полукруг, больше похожий на женский ободок для волос.
– Так какие у нее свойства? – спросил я нетерпеливо. – И у перстня этого? Что они, дополнительную жизнь дают, снабжают опцией невидимости, уровень маны поднимают до запредельного?
– Чего? – строго посмотрел на меня спутник.
– Да, извини… – осекся я. – Слушай, Кинсли, у нас на Земле язык отличается от вашего, поэтому давай так договоримся – когда я начинаю говорить непонятно, скажи мне: «Слезай с коня!»
– С кого слезай?
– Ох… Тяжко-то как… – вздохнул я. – Ладно, не важно, кто такой конь. Просто запомни: «Слезай с коня». Хорошо?
– Наплевать, – кивнул Кинсли. – Слезай сколько влезет, только говори понятно.
– Отлично. Итак, какой толк от этих вещей?
– Это тебе другие расскажут, – хмуро ответил Кинсли. – Если захотят. Пчелиная ведьма, например.
– Угу, – поморщился я. – Если мы доберемся до нее. Так с чего же ты взял, что эти вещи волшебные?
– А ты будто сам не видишь?
Мы вышли из расщелины, небо было ясным, но никакого свечения над найденными предметами я не заметил.
– Ничего не вижу.
– Странный все-таки мир, из которого ты явился, – сказал Кинсли.
– Очень, – признался я. – По сравнению с этим – очень…
Мы шли перелеском. Вокруг было много грибов, но мне все незнакомые. Оказалось, Кинсли в местных грибах разбирался. Мы их собрали и пожарили. И вот в тот самый момент, когда решили закусить, – закусить решили нами. С дерева спустилось что-то желтоватое, почти такого же цвета, как листья. А тут у цвета листьев и травы, как я понял, никакой зависимости от времени года не было. И вот когда я вкусный гриб с дымком надкусил и блуждающий взгляд на ближайшие деревья направил, он уперся в эту самую тварь. Четыре конечности, все угловатые, как у паука. Тело похоже на крабье. Ни головы, ни шеи нет, а пасть
