меня.
– Ты ведь никогда не научишься делать задачи, если всё время будешь списывать у других! – говорил он.
– А мне и не нужно, – отвечал я. – Я к арифметике неспособный. Авось как-нибудь и без арифметики проживу.
Конечно, списать домашнее задание было легко, а вот когда вызовут в классе, то тут только одна надежда на подсказку. Ещё спасибо, что хоть ребята подсказывали. Только Глеб Скамейкин с тех пор, как сказал, что будет бороться с подсказкой, всё думал и думал и наконец придумал такую вещь: подговорил ребят, которые выпускали стенгазету, нарисовать на меня карикатуру. И вот в один прекрасный день в стенгазете на меня появилась карикатура с длинными ушами, то есть был нарисован я возле доски, вроде я решаю задачу, а уши у меня длинные-предлинные. Это, значит, для того, чтобы лучше слышать, что мне подсказывают. И ещё какие-то стишки противные под этой карикатурой были подписаны:
«Витя наш подсказку любит,
Витя в дружбе с ней живёт,
Но подсказка Витю губит
И до двойки доведёт».
Или что-то вроде этого, не помню точно. В общем, чепуха на постном масле. Я, конечно, страшно рассердился и сразу догадался, что это Игорь Грачёв нарисовал, потому что пока его в стенгазете не было, то и никаких карикатур не было.
Я подошёл к нему и говорю:
– Сними сейчас же эту карикатуру, а то худо будет!
Он говорит:
– Я не имею права снимать. Я ведь только художник. Мне сказали, я и нарисовал, а снимать не моё дело.
– Чьё же это дело?
– Это дело редактора. Он у нас всем распоряжается.
Тогда я говорю Серёже Букатину:
– А, значит, это твоя работа? На себя небось не поместил карикатуры, а на меня поместил!
– Что же ты думаешь, я сам помещаю, на кого хочу? У нас редколлегия. Мы всё вместе решаем. Глеб Скамейкин написал на тебя стихи и сказал, чтоб карикатуру нарисовали, потому что надо с подсказкой бороться. Мы на совете отряда решили, чтобы подсказки не было.
Тогда я бросился к Глебу Скамейкину.
– Снимай, – говорю, – сейчас же, а то из тебя получится бараний рог!
– Как это – бараний рог? – не понял он.
– В бараний рог тебя согну и в порошок изотру!
– Подумаешь! Не очень-то тебя испугались.
– Ну, тогда я сам из газеты карикатуру вырву, если не испугались.
– Вырывать не имеешь права, – говорит Толя Дёжкин. – Ведь это правда. Если б на тебя написали неправду, то и тогда не имеешь права вырывать, а должен написать опровержение.
– А, – говорю, – опровержение? Сейчас будет опровержение.
Все ребята подходили к стенгазете, любовались на карикатуру и смеялись. Но я решил не оставлять этого дела так и сел писать опровержение. Только у меня ничего не вышло, потому что я не знал, как его написать. Тогда я пошёл
