способом были напечатаны новости с фронта. В этих коротких сводках рассказывалось об успехах Красной армии, о подвигах отдельных бойцов и командиров. Деревенские, позабыв об опасности, собирались возле таких листков, читали, делились мыслями, строили предположения.
Немецкие патрули лишь к обеду начали прогонять народ с улиц, но дело было сделано. Вести с фронта мгновенно разошлись по округе. А по этим вестям люди поняли, что кто-то совсем близко держит связь с Москвой. И это значит, что страна ещё держится, и что есть ещё надежда на то, что мы победим.
Даже одноногий директор школы Тимофей Петрович ходил из дома в дом, вроде чаю попить, да и заводил осторожно разговоры про войну, про жизнь в оккупации, про эти сводки с фронта. Кощей смотрел, как ходит по селу неуклюжая фигурка с костылём, такая беспомощная, совершенно чуждая этому жестокому миру войны, и его злоба на директора постепенно проходила.
– Валенок – это самый бесполезный на войне человек. – заключил он, и эту мысль произнёс вслух в компании деревенской ребятни. Засмеялись все. А пуще всех смеялась конопатая Светка. – Тише ты! – шикнул на неё Кощей. – Немцы услышат, постреляют.
Светка притихла, а Кощей на всякий случай выглянул из-за угла, осматривая соседнюю улицу, не идёт ли патруль.
С того дня таинственные листочки со сводками Совинформбюро стали появляться весьма часто. Немцы их обрывали, но местные всё-таки успевали сорвать один-два. И эти весточки из далёкой Москвы кочевали из дома в дом, принося знания о том, что Красная армия борется с врагом, а значит, страна помнит и об их беде. Помнит и думает о каждом жителе Калинок, сражаясь с фашистскими оккупантами.
Однажды утром в селе появился автомобиль с громкоговорителем. Медленно двигаясь по пустым улицам, разносил он на русском языке с немецким акцентом весть о том, что за достоверные сведения о распространителе листовок с ложными сведениями, будет дана награда в рейхсмарках, а в придачу сало и самогон.
В другой раз жителей собрали на центральной площади Калинок, перед правлением, которое теперь именовалось комендатурой. Какой-то толстый немецкий офицер через переводчика объяснил, что выдать расклейщика листовок – это значит хорошо зарекомендовать себя в глазах новой власти и германского командования. Обещал за сведения о расклейщике много денег и корову.
– Теперь цена выросла. – усмехнулся Кощей, стоя рядом с матерью в толпе односельчан. Мать легонько тронула его за плечо и шепнула:
– Тише, сынок. Немцы услышат, беда будет.
На следующий день по всем Калинкам были расклеены листовки, но уже немецкие. Написаны они были на правильном русском языке, а сообщалось в них то же самое, что накануне говорил толстый немец. Привыкшие к бережливости сельчане тут же оборвали новые бумажки на растопку печей. На следующее утро листовки уже были нашими. Кто-то успел расклеить за ночь сводки Совинформбюро. Уже опытное в таких делах местное население бережно уносило маленькие
