тихий – можно было забыть о том, что на передовой ведутся ожесточенные бои. И все равно здесь царило запустение. Пустые витрины, редкие прохожие, немногочисленные автомобили. Флаги непризнанной республики напоминали "веселого Роджера". "Комедианты", – подумал Спикер, наблюдая за бойцами Никитченко в камуфляже и с автоматами, которые расступались, завидев процессию с большой земли. Вся эта ситуация напоминала игры детей-переростков, которые дорвались до подобия власти, толком не понимая, что с ней делать. Резиденция лидера народной республики, который все еще не мог решить, как же ему называться – вождем или президентом, располагалась в центре города. Раньше это был особняк местного олигарха, который сейчас прочно обосновался в столице и получил гораздо больше, чем потерял в ходе революции. "Сказочный дебил", – вздохнул Спикер при виде почетного караула, оцепившего трехэтажное имение с автоматами наперевес. Впрочем, ожидать высокого уровня IQ от пешки в играх реальных власть имущих было бы просто глупо.
Их встретили и провели в кабинет Евгения Никитченко. По сравнению с прошлым визитом Спикера в окружении лидера произошли существенные изменения. От личной охраны "вождя-президента" больше не разило перегаром, как в прошлый раз, они не задавали глупых вопросов из серии "как там в столице" и "а чего это вы тут делаете", да и выглядели при этом, как отряд элитного спецназа из западных боевиков. Ангел не подкачала даже в вынужденной ссылке, скрупулезно выполняя работу и не саботируя задание от обиды на решение своего непосредственного босса.
Никитченко поспешно убрал ноги в "гриндерсах" со столешницы красного дерева, стоило Антону войти в огромный кабинет. Здесь тоже все изменилось, и не в лучшую сторону. От нынешнего убранства кабинета бывшего работника автодора и мелкого барыги, кем Евгений был до начала боевых действий, рябило в глазах. Так извратить утонченный вкус олигарха М. нужно было еще ухитриться. Некогда приятный глазу японский минимализм претерпел кардинальные изменения. Огромная люстра со стеклянными подвесками из оперного театра ну никак не вписывалась в изначальный дизайн, гипсовые статуи по углам вперемешку с оленями и Санта-Клаусом, искусственные цветы по карнизу и даже неуместные колонны испохабили работу японского дизайнера. Принцип "тащи все, что плохо лежит" сыграл с новоявленным обладателем особняка злую шутку. Розовая мебель (привет от гражданской супруги, которая быстро сориентировалась, заграбастав перспективного мужика) венчала собой эти декорации театра абсурда.
– Антон Сергеевич, – загнусавил Никитченко, натянув на грубоватое лицо выражение щенячьего восторга, – А мы вас ждем, как… как… ждем, в общем! Ну, сауна, девочки? Выпьем?
– Тебе, дураку, все бы бухать да на параде мордой и шевронами сверкать, – брезгливо отозвался Спикер. – Погрузка началась?
– Конечно, сразу, обижаете…
– Если мои ребята не досчитаются стволов, как в прошлый раз, ты у меня окопы рыть
