осознавая, что ей сейчас умело навязывают комплекс ложной вины. – Как ты мог… я…
– А на что ты рассчитывала, идиотка? Ты думала, я буду хранить целибат, пока сама кувыркалась на родине порнофильмов? – Настя не видела его лица за пеленой слез. Четкими остались только его глаза, приобретшие глубокий оттенок абсента. – Я буду делать то, что хочу. Не нравится – на *уй с пляжа! Ты не единственная соска в городе с большими сиськами. И хватит реветь, на тебя гадко смотреть!
– Я же… я думала, мы вместе… – боль заволакивала сознание, пульсировала черной бездной с каждым ударом сердца сломанной жестоким обращением девчонки, наивно верящей в красивую сказку. Алексей вздохнул и показательно закатил глаза.
– Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, ты будешь принимать все мои правила. Ты сейчас пойдешь и вылижешь ее, если я тебе это скажу. Ты будешь молчать и соглашаться, и попробуй только открыть рот или кинуться на меня еще раз!
– Ты… ты тварь, Леша. – Настя не была готова к пощечине и непроизвольно заскулила, прижимая ладонь к щеке. Силуэт Алексея вновь размыли подступившие слезы, а слова обвинения застряли в горле.
– Значит, так, идиотка. Или ты сейчас валишь на хер и больше никогда меня не увидишь, – тоном, полным ядовитого превосходства, заявил Шахновский, – или дожидаешься меня на кухне, и я поясняю тебе новые правила. Только умойся, меня сейчас стошнит от твоей размалеванной рожи. Можешь помыть посуду, чтобы не было мысли выпрыгнуть в окно или почикать себя. Все равно пользы больше. И запомни, сучка, напиши себе на лбу то, что я…
Трель мобильного телефона прервала его на полуслове. Алексей поправил полотенце на бедрах. В проеме двери спальни появилась Лиз, уже одетая в розовое, под цвет туфель облегающее платье, и протянула ему мобильный. Она улыбалась и на Настю даже не взглянула. Шахновский ответил на звонок, на глазах превращаясь в серьезного и делового.
– Да! Прямо сейчас? – Лешка рассеянно скользнул взглядом по фигуре Насти. – Заезжай, моя на СТО. Да я все понял, смотаемся, пора прекратить этот беспредел. Взять? Там что, до этого реально дойдет? Понял, Славэн, жду. – прервав разговор, Лешка выдохнул, насмешливо разглядывая Настю, которую опять заставил вздрогнуть раскат грома. – На кухню, и не высовываться, пока не позову!
Почему она покорно пошла – и в кухню, а не к входной двери? Слезы заливали глаза, а сердце разрывалось от острой боли предательства, ноги едва ее слушались. Пришлось на ощупь найти косяк двери и так и идти, держась за стену, буквально падая на край мягкого кухонного уголка. Только сейчас ее прострелило натуральными рыданиями, крупная дрожь сотрясла тело. Черные слезы падали на ее безвольно открытые ладони, расплывались мокрыми пятнами по подолу туники. За окном бушевала гроза, струи воды ломились в стекла, молнии прожигали кровь. Казалось, она ощущала их физически, вздрагивая еще до раската грома. Ее внутренний мир рушился. "Это все", – пульсировала в мозгу одна и та же фраза, и
