и использовать в своих целях.
***
Мы подошли уже к моему дому, а живу я как раз над тем безымянным баром. Маленький двухэтажный домик, квартирка на втором продавалась очень дешево, несколько лет никто не хотел ее покупать. Как можно жить, если под окном у тебя с восьми утра и до двух часов ночи горланят, а португальцы не умеют говорить тихо и в трезвом-то виде, а тут хорошо подвыпившие мужики. Но я сказал хозяйке, что туговат на ухо и прекрасно высыпаюсь, хоть из пушек пали, и быстренько выкупил хату. Одна комната, кухня, балкончик в сторону церкви размером с пляжное полотенце и кладовка почти три квадрата, она, кстати и стала основным моим стимулом. Там я устроил себе кабинет, дикая мысль, что там можно не держать швабры, старые тряпки и сломанные табуретки, а заниматься совсем другими делами, никому не могла прийти в голову.
Забрав бутылку Лафройга у Луиша, хозяина бара, поднялись ко мне. Но сначала, конечно, пришлось представить Агнесс моим приятелям, дескать, заявилась ко мне тетушка из Англии, та что по линии двоюродного деда, уехавшего в Южную Африку еще при Салазаре. Уже раздухарившиеся и от пива, и от футбола старики, улыбаясь белыми вставными зубами (хвала страховой стоматологии!), радостно кинулись пожимать ей руку, прикладываться щеками, галантны они были как гранды. Кто-то, кажется, таксист Педро, почти единственный из моих приятелей, кто еще продолжал работать, хотя ему уже почти семьдесят, худой, верткий, слегонца кривоногий, молниеносно угостил даму стаканчиком дешевого вина. Агнесс приняла его с достоинством Изабеллы Кастильской, получающей контрибуцию с побежденной Португалии.
Я предложил Агнесс единственное кресло, достаточно вместительное даже для ее необъятных телес, а сам устроился на полу, бросив себе под зад пару подушек. Прямо на пол поставил и стаканы, разлил скотч, вспомнил, что не худо бы чем-нибудь закусить это дело, пошел на кухню делать тапасы. Поджаренный тост, сверху тунец в оливковом масле из консервной банки и маленький кусочек апельсина, мое собственное изобретение. Всегда любил свалить в кучу несочетаемые ингредиенты, иногда получалось здорово. Когда вернулся в комнату с тарелкой в руках, Агнесс уже обошла мое жилище по периметру как кошка и стояла у окна со стаканом в руке, сквозь жалюзи глядя на толпящихся внизу голубей.
– Не скучно тебе в этой дыре?
– Нет, что ты. Здесь спокойно и предсказуемо, всегда знаешь, что тебя ждет через час, через день, через неделю. Что еще нужно, чтобы встретить старость?
***
Господи, ну конечно, мне было здесь скучно, так скучно, что не хотелось вставать с кровати, лежать, не шевелиться, покрыться паутиной и задохнуться в этом коконе, только бы не выходить вниз, не видеть это жизнерадостное старичье, изо дня в день повторяющее друг другу одни и те же истории, сплетни, вычитанные в газетах и перевранные от частого повторения прошлогодние новости. Бывшие таксисты, бывшие рыбаки, бывшие строители, бывшие.., бывшие.., все у них в прошлом. Если бы скука не опутывала меня своими сетями, разве я бы
