ним, потому что он – ничей. Тот, кому он служил, выбросил его, а мне этот полукровка еще не сын».
– Разве? Ты заметила его еще там, в подвале Синхелма. Или еще недостаточно ты его испытала?
Огненное тавро Синхелма! И хохочущая женщина, только что сама вырвавшаяся из петли. Обыгравшая Смерть в карты. Тот огонь поджег не только крыши домов, он опалил веру в Предвечного.
«Не достаточно, – Огненная Луна сложила крылья и сияющим сполохом разорвала туман, пронзила темноту – и встала перед ролфийкой стеной золотого пламени. – Для смеска, отравленного кровью предателей, – не достаточно! Порченая кровь должна выгореть, отравленный дух – очиститься! Он должен выбрать, Грэйн. Он должен шагнуть в мой костер. Иначе – его возьмут Маар-Кейл».
– Он под моей защитой, Локка. Я не отдам его Псам, пока жива.
Перед глазами Удаза плыло и плясало золотое пламя.
«Молчи, эрна, молчи! Однажды я приказал тебя повесить. А теперь ты спасаешь меня? Покровительствуешь? Безжалостная эрна, ты хочешь, чтобы я сгорел все-таки от стыда!» – взмолился Апэйн.
«Разве он – не твой враг, Грэйн? Разве ты не клялась вырвать ему горло?»
– Неважно. Он – под моей защитой.
«Зачем ты делаешь это, Грэйн Кэдвен? – вопрошал Удаз. – Или только так и становятся ролфи? Споря с богиней, бросая ей вызов?»
«Тогда Маар-Кейл подождут, пока твои силы иссякнут. Они могут позволить себе ожидание».
– А ведь ты, похоже, поймала меня, Беспощадная, – коротко рассмеялась Грэйн. – Да, я становлюсь умницей. Я догадалась. Как отобрать у Предвечного его пищу? И как заставить меня в этом участвовать?
«Ты пришла ко мне сама, Грэйн. У тебя был выбор. Стать моей посвященной, моей Верной – или сдохнуть дочерью предателя. Шагнуть в мой огонь – или отступить. Ты не очень-то правильная ролфи, Верная. Ты возжелала еще и свободы. А за это придется заплатить. Я жестока, да, но я ищу пути для моих детей. И один из этих путей откроет он. Если ты ему поможешь».
– И что же я должна сделать? – Ролфийка злобно усмехнулась. – Откроешь ли – или мне самой догадаться? Самой произнести это вслух?
«Для него нужен мой костер, Грэйн. Огня посвящения мало, чтоб выжечь из него заразу. Только я сама могу это сделать, только в моих объятиях он очистится».
– Вот как, – Грэйн продолжала улыбаться. Присутствие Локки стало таким отчетливым, что волосы ролфийки скручивались и потрескивали от жара. – Ведь это я должна стать костром, да? Впустить тебя, дать тебе мое тело, чтобы ты воплотилась? Отказаться от себя, утратить самое право зваться человеком – добровольно… И ты ждешь, что я предложу сама, потому что никто не вправе требовать такого, ни смертный, ни божество. А если я… не предложу?
От эрны исходил жар, настоящий, как от хорошо растопленного камина. Она уже полыхала и плавилась. Или это застило жгучими слезами выедаемые огнем глаза бывшего служителя Предвечного?
«Ведь это
