этажами, женщина позвонила в железную дверь. Двери отварились неспешно:
– Здравствуй, крысёнышь, извини, не смог заехать за тобой. Был занят.…Проходи. Ждем-с! – сказал мужчина, отваривший дверь.
Она молча зашла в прихожую. Мужчина в синем халате, лет пятидесяти, на вид, высокий, в прошлом брюнет, вымазанный временем в пегость седины неровными кусками, достаточно внушительной солидности – вот тот к кому спешила эта женщина: рослая статная блондинка с крашеными ресницами. Трудно было понять натуральный это цвет волос или же потрудился краситель. Она бесшумно сняла туфли на шпильке, кожаную куртку. Взглянув на себя в зеркало, убедилась в безупречности своего вида. Наряд состоял из мини платья, едва прикрывающего «пятую точку».
– Эдуард. Ты жалок в обращении с женщиной, милой сердцу! Слишком дерзок. Но я тебя прощаю! Мой малыш Стас решил дать мне развод!
– О, милая, Розалинда! Я счастлив!
– Ты знаешь, я не люблю, когда, ты меня называешь именем своей крысы. Я Полина. Ни Роза, ни Линда! Полина!
– Ты хочешь, чтобы я называл тебя «полькой», ты не принадлежишь к числу поляков!!
– Эд, я устала. Хочу принять ванную, а ты мне о Польше. Стране, от которой у меня изжога!!!
– Ванную можешь разделить со мной, я налил её для себя, а поляков не трожь, я родом оттуда!
Они засмеялись слишком дружно. Слишком совместно!
– Ты не любишь меня? – спросила Полина Эда
– Смешной вопрос. Мне просто оттяжно с тобой!!!
– Не употребляй при мне этих слов-паразитов, я же писательница!!
– Смешная ты, а не писательница. Сейчас многие пишут и ничего.
– Но это пройдёт, а я хочу жить в веках!
– Вечного нет ничего, моя милая, даже я великий Эдуард Семёнович Вероломцев недолговечен, а не то, что ты!!!
– Ты банкир, это совсем другое дело. Ты живёшь сегодня, а я живу в завтра и мне не безразлично, что останется после меня, когда я уйду в мир иной…
– Милая, ты ещё и глупенькая! По твоей, с позволения философии выходит, что мы живём в разное время, но у нас есть что-то общее, скажем эта постель, или ванная, лифтом одним и тем же пользуемся!
«Не мы одни. Здесь не уместно твоё „даже“ – хотела, было кинуть ему Полина, но не сочла нужным».
Они молча позавтракали. Полина смотрелась в зеркальце, Эдуард гладил белую крысу – свою любимицу.
«Крысу он любит. А для меня есть лишь место в его постели. Ещё посмотрим, кто кого! После последнего любовного турнира мне стало дурно. Нет, я не беременна. Просто пора менять партнёра» – пронеслось в голове Полины.
Они вышли из дома. Яркое весеннее солнце согревало, пытаясь доказать, что оно летнее, словно подросток, делая поступки, пытаясь подражать взрослым.
Полина надела солнцезащитные очки и села в новенький
