улицах в общем спокойно. Вроде пару раз слышал крики, но черт его знает, с чего это орут. До дома добрался без приключений, хотя головой крутил на триста шестьдесят градусов… Похоже, это уже привычка.
Квартира у нас со входом по черной лестнице. Практически никто, кроме нашей семьи, по этой лестнице не ходит. По нынешним временам это даже удобно. Опять же от бомжей недавно установили железную дверь, а то они на чердаке жили – с костерками и диванами. Уютненько так…
Перед тем как открывать, смотрю – есть свет на лестнице? Есть, – значит, фонари не понадобятся. Открыл, вот и квартира на втором этаже. Уф, можно в себя прийти.
Черт, хорошо как дома-то. И тут острая тоска накрывает совершенно внезапно: вот я ляпнул сегодня про «Титаник», так и квартира наша как «Титаник» – уютная, привычная, комфортная, каждая вещь лично знакома и симпатична. С каждым пустячком связаны воспоминания. И все это придется бросить и, скорее всего, уже сюда вернуться будет не суждено. Скоро здесь от зомбаков будет не протолкнуться. И уйду отсюда я навсегда. Особых надежд на то, что правительство справится с ситуацией, у меня нет. Пока раскачаются, пройдет два-три дня. А это критично. За день двести покойников. Двести очагов инфекции. Один очаг у нас в поликлинике дал не меньше двадцати зомби. Кто-то из обратившихся добрался до детсада. Только тех, кого видел я сам, там еще было не меньше двух десятков.
Уже сорок зомби. Потом должны были прибыть родители детсадовских. Детеныши, пожалуй, вряд ли могли б нанести серьезные раны родителям. Значит, укушенные разбегутся, точнее – разъедутся. Часть в поликлиники и больницы. Часть по домам.
Итого – один укушенный выдал с ходу не менее полусотни зомби. Даже если остальные не так результативны, пусть впятеро меньше, – и то за день из двухсот очагов стало две тысячи. А к утру их будет еще больше.
Раз ничего не предприняли сразу, то уж и не успеют. А как предпримешь? Стрелять без суда по живым людям? Ну да, не живым, но они же ходят, – значит, и не мертвые. Да, к слову, и по мертвым тоже нельзя стрелять – сейчас ушлых адвокатов полно. Да мемориальцы и прочие правозащитники с дерьмом съедят. А чиновники этого не хотят. Будут прикрывать себе задницы, пока в эти задницы не вцепятся зомбаки… Раз не предприняли ничего сразу, значит, все будет куда как хуже. Ушло время.
А приму-ка я душ! Когда еще получится… И чайник поставлю. И позвоню братцу.
– Дарова! Рад, что ты живой! Пока не забыл: у меня на мобиле семнадцать рублей осталось. Если сможешь, накинь на счет скоко не жалко.
– Свинина ты, братец! А чего сам не смог?
– Дык и денег у меня с собой не оказалось, да и уйти я сейчас не могу. Мы тут облажались немного. Гутковский таки отчудил. Открыл дверь и приказал кадаврам лечь на пол и не валять дурака. А дальше прозектор прыгнул – и так, скажу, душевно прыгнул, что Гутковскому полморды снес одним укусом. Этот козел даже пистолет не вынул. Ну а следом и остальные поперли. И тоже шустренько так. Короче говоря, я сейчас сам
