й
Оксана Мороз, культуролог
Вообще это только кажется, что интернет-культура – неизбежное производное от вычислительных мощностей всяких Кремниевых долин и производимых ими устройств. Интернет-культура – это в первую очередь истории, которые рассказывают и активно – лайками, репостами, расшарами и непосредственно комментариями – «слушают» люди. Наверное, поэтому сетевое пространство всё чаще оказывается пространством жизни и целой экосистемой: только вместе с Другими и их рассказами человек и может существовать. В этом есть разгадка интерсубъективности людей – переживание присутствия другого дает шанс на познание самого себя.
Представленный в этой книге текст—пэчворк, собранный по принципу флешмоба «1 лайк – 1 факт», можно рассматривать как реализацию этого наблюдения. Разные люди рассказывают свои истории: иногда последовательно плетя кружева смыслов, иногда делая паузы, как будто задумываясь и продолжая какую-то ранее брошенную мысль. Их речь местами – смесь эхолалии и мутизма. То она выглядит как специальное и преувеличенно интенсивное жонглирование экзотическими историями (а как иначе, это же флешмоб, надо выделиться), то – как осознанное замалчивание каких-то сюжетов. Все это происходит не только так же естественно, как в жизни, но и так же натурально, как в сетевом пространстве, где мы привыкли предъявлять улучшенные версии себя. Эти улучшенные версии гораздо эффективнее «продумывают», о чем сказать, а что предать забвению. Мерилом здесь выступает потенциальная «меметичность», виральность, «шерабельность» получающегося высказывания.
При этом предъявляемые истории не герметичны, а обращены к публике, заигрывают с ней. Значит, они создаются в ожидании того самого Другого, для имплицитного читателя, в котором авторы угадывают возможный интерес – к обстоятельствам своей жизни, своим увлечениям, идентичностям. Все эти жизненные истории, заметим, одинаково интересны и нужны – как одинаково важны лоскуты в пэчворке.
Что же это за жизнь, о которой говорят авторы? Ответ на этот вопрос зависит от того, как мы относимся к смыслам флешмоба «1 лайк – 1 факт», ставшим идеологическим донором книги. Можно считать его своего рода инициативным просветительским grassroots—проектом. Любые соцсети и вообще популярные коммуникационные онлайн—сервисы сегодня становятся трансляцией опыта. Недаром, скажем, журналисты довольно часто пишут про YouTube-университет1, рассуждая, чему сегодня можно обучиться за просмотром или прослушиванием авторских видеороликов и блогов. В таком случае книжные истории – это буквально совокупность почти эмпирических фактов. Доступ к ним позволяет если не присвоить идентичность говорящего, то по крайней мере расширить свой горизонт представимых реалий. А они, разумеется, очень разные.
В каких-то случаях рассказчики делятся своими профессиональными знаниями – о русской литературе (довеском идут анекдоты по писателей), международном праве, культуре Серебряного века или чае. В других – обнажают свой повседневный опыт жизни в странах (и регионах – вспомним о путешествиях на машине по необъятной России), которые часто становятся мишенью ориенталистских клише. Или делятся впечатлениями от пребывания в таких социальных и культурных ситуациях, которые как будто отличаются известной экзотичностью и своего рода маргинальностью (чего стоят рассказы о службе на подводной лодке или службе в японской мегакорпорации). Конечно, в таком интеллектуальном вуайеризме видится именно игра в просвещение, но и она очень ценна. Игровые практики все-таки позволяют заинтересовать человека, а интерес может стать поводом к более глубокому изучению мира.
В то же время «1 лайк – 1 факт» можно рассматривать как результат непредвиденного (или же специально сконструированного) картирования каких-то социальных проблем, очевидно, трогающих составителей и авторов книги. Почему мы сталкиваемся сразу с несколькими историями слабовидящих людей, например? Почему выделяются наблюдения человека, оказавшегося в психиатрической больнице? Они специально почти запараллелены со свидетельствами гештальт—терапевта? Почему есть совсем небольшая глава про домашнее насилие и аж две – про службу в армии, обстоятельства которой так же полны агрессии?
Существует опасность увидеть во всех этих текстах ангажированные манифесты и борьбу за повестку. Дескать, все девиантное и делинквентное выводится на передний план, чтобы продемонстрировать прогрессивность взглядов авторов, запугать читателей гипернормализацией насилия и произвести социально одобряемое – среди определенного сообщества – поведение. Это утверждение разбивается в труху, когда начинаешь внимательно читать тексты. По крайней мере часть из них представляет собой такие символические системы, которые довольно сложно искусственно «сконструировать». И почти невозможно превратить в систему лозунгов. Когда автор пишет про свой опыт «Это не то, на что живому человеку стоит смотреть», очевидно, что за этим стоит вполне прочувствованная боль. И ощущение некоторой отчужденности. Я после столкновения с тем, что не желаю показывать
см. здесь: https://etika.nplus1.ru/education/youtube
