на эту должность губернским комитетом единогласно и всеми своими действиями вполне оправдавшего оказанное ему доверие»[24].
Более туманной резолюции, желающей замести следы, трудно себе представить. Дополнительные документы, сохранившиеся до сего времени, с очевидностью говорят о том, что арест муфтия дело рук буржуазии и соглашателей, Расшаркивающиеся перед национальным самоопределением буржуа и соглашатели боялись просто роста влияния и силы татарского исполнительного комитета. Небезынтересно решение симферопольского совета после освобождения муфтия. На заседании совета было сообщено, что татары собираются арестовать некоторых офицеров и мурзаков. Совет снял с повестки дня все намеченные вопросы и после длительного обсуждения сообщения пришел к такому заключению: «послать патрули в тат. часть города на Кадиэскерскую улицу по 1 или 2, а остальные части сосредоточить в комиссариатах, установить на ночь дежурства в исполнительном комитете, обратиться к мусульманскому городскому комитету о недопустимости арестов и указать на последствия, грозные для производящих самовольные аресты, обратиться к начальнику гарнизона с предложением принять самые решительные и энергичные меры к отправке на фронт мусульманских рот»[25].
Таким решением совет безоговорочно стал в борьбе двух буржуазных национальных групп на сторону той, которая десятилетиями угнетала татарское население. Совет не допускает этим самым самоопределения. Он просто, будучи прислужником, не сумел учесть того обстоятельства, что поддержкой мусульман он мог привлечь на свою сторону значительные группы татарского населения с тем, чтобы впоследствии повести за собой в борьбе с русской и татарской буржуазией. Меньшевиков в совете это не интересовало. Им важно было не привлечение масс, а аккуратная служба и верноподданничество буржуазии.
Кроме ареста муфтия, татарский исполнительный комитет столкнулся с местной властью в вопросе о реформе татарской учительской школы. Съезд татарских учителей счел нужным в своих решениях требовать назначения директора-татарина и передачи школы татарам без вмешательства в ее дела общей инспекции по народному просвещению.
Казалось, что в этих требованиях нет ничего подрывающего власть таких демократов, которые стоят за национальную автономию, хотя бы в вопросах культуры. Однако представители власти отказались от утверждения и исполнения требований.
Татарская учительская школа перешла к татарам значительно позднее, в первых числах октября, когда татарский исполнительный комитет окреп еще больше, а Временное правительство утеряло всякую силу. Учащиеся школы провели забастовку, после чего директором школы был назначен татарин.
Вопросы национального самоопределения довольно решительно ставились в печати. «Голос татар», например, писал:
«Говорить нечего о том, что мусульмане имеют не менее прав, чем русские, которые пользуются благами
Дело Губ. комиссара Врем. п-ва № 31 (129). Крымархив.
Протоколы Симферопольского Совета. Материалы истларта КрымОК ВКП(б).
