когда приходит с работы, – объяснила ему Надя, – чтобы маму не беспокоить.
– Понятно, – на автомате произнес Глеб, не в силах справиться с неожиданным впечатлением. Он все представлял себе иначе! И квартиру отца, и возможных ее обитателей. Был уверен, что если и натолкнется в его доме на женщину, то обязательно пышногрудую красотку в коротком цветастом халате. Даже почему-то воображал, как она станет заигрывать с ним за спиной отца. А тут…
– Мне кажется, – девочка перешла на заговорщицкий шепот, – ты все-таки хочешь есть.
– Да, – он попытался улыбнуться Наде, но гримаса его получилась жалкой.
– Пойдем, земляк папы, – хмыкнула она, словно знала больше, чем мать, – чаем с бутербродами тебя угощу.
В кухне у окна стоял небольшой стол, под ним два табурета. Обычная мебель, старенький холодильник. В серых от пыли кружевных занавесках и такой же салфетке угадывался былой уют.
Надя достала из деревянной хлебницы батон и стала резать его. Куски получались неровными, хлеб сильно крошился. Она нашла в холодильнике сливочное масло и, намазав его на куски, поставила перед Глебом тарелку. Чайник на плите, видимо, вскипел уже давно – бледный чай в кружке, которую она тоже торжественно водрузила на стол, оказался почти холодным.
– Хочешь, ужин сварганим сами? – поинтересовался Глеб с набитым ртом.
– А ты что, умеешь? – скептически прищурилась она.
– Я – суперповар, – похвастался он, – и тебя могу научить. Что будем готовить?
– Папа звонил с работы, велел курицу разморозить.
– Отлично! – Настроение оттого, что он так легко нашел общий язык со своей младшей сестрой – только сейчас Глеб осознал, кем они приходятся друг другу, – улучшилось. Как знать, вдруг они даже подружатся! У него никогда еще не было нормальной семьи, быть может, теперь…
– И давай картошку пожарим, – заулыбалась она, – мы с папой любим.
– А мама? – настороженно спросил он.
– Маме все равно, – Надя спрятала глаза в пол и тяжело вздохнула, – она не любит есть.
Глебу вдруг стало до боли жалко, но не отца и даже не его бедную жену, а Надюшу. Слишком хорошо знал он, что значит быть ребенком и жить под одной крышей с несчастным человеком, от которого целиком зависишь. Вот если бы отец принял его в семью! Он улыбнулся от неожиданно согревшей его сердце надежды. В прошлом родитель наломал дров – это точно, но потом не мог не измениться! Не бросил же больную жену и маленькую дочь. Значит, все понял.
Видно, что им всем тяжело, а Глеб помог бы. И по дому, и с сестрой бы позанимался – уроками, домашними заданиями.
– Ты как учишься? – вырвалось у него.
– Так себе, – отмахнулась она.
– Почему? – он расстроился за нее.
– Неинтересно, – Надюша скорчила кислую мину.
Вот! У мамы нет сил на ребенка, у отца – времени. А брат-студент показал бы ей все самое интересное в книгах и в жизни!
Пока
