подумать о будущем. Которое у нас, даков, и вас, римлян, живущих в долине в горах, общее.
– У нас с ними нет ничего общего, – опять взвился Клев. Лар Элий удивился столь неуместной горячности, но виду не подал. Зачем реагировать на бессмысленные эмоции?
– Успокойся! – рявкнул Тит, стукнув кулаком по спинке клинии. – Я уже выслушал тебя раньше, так что не надо начинать снова.
Клев сел на место и в один глоток опустошил скифос, поданный ему слугой взамен разлитого. Кажется, молодой дак переступил какую-то черту, о существовании которой он знал, но иногда забывал.
– Лар Элий, у нас всегда были хорошие отношения. И теперь я хочу верить, что все останется так и дальше. Грядут тяжелые времена… – Тит тяжко вздохнул. Но вряд ли он искал сочувствия. Для сочувствия не зовут к трапезе римлян.
– Если это и так, времена будут тяжелые для всех. Я готов. – Лар Элий вообще считал, что легкие времена – это просто небольшая передышка перед очередными тяжелыми временами. Так что надо быть всегда готовым к худшему.
– Ты-то готов, римлянин, имея неприступную крепость и укрываясь там почти с шестью сотнями головорезов. – Клев сжал кулак, но потом сдержался и не стал ломать мебель. Лар Элий удивился еще больше. За все время его службы в Дакии Пятому Македонскому легиону ни разу не приходилось сходиться в бою с даками или усмирять восстания, так что такая ненависть к Риму в этой части провинции была ничем не обоснована.
– В Патависсе гораздо больше способных сражаться, чем у меня. – И это была чистая правда. У даков на поле боя выходили не только мужчины, но и женщины, не все, но многие.
– У нас нет крепости, – вздохнул Тит Патулус. – Не понимаю, почему я не приказал поторопиться со строительством стены… Но даже и с ней у нас гораздо меньше шансов отбить нападение, чем у тебя. Город – это не крепость, даже если его окружить стенами.
Лар Элий промолчал, он просто не знал, что ответить. Понятно, что Тит хочет получить гарантии, что римляне будут союзниками даков. Самому же Лару совершенно не хотелось связывать себя словом. В его жизни и в жизни его людей было достаточно сражений, чтобы вмешиваться в еще одно, которого вполне можно избежать. Лар Элий Север не намеревался сражаться больше ни на чьей стороне, только на своей. Однако просто отказать – это значит, поставить под угрозу мирные отношения с соседями-даками, с теми, на чьих дочерях и сестрах были женаты многие из его ветеранов. Нужно быть предельно осторожным.
– Мы, конечно, направим все усилия на то, чтобы достроить стену и выкопать ров. Но… – Тит Патулус безнадежно махнул рукой. Кажется, несмотря на все уверения Луция Веллия, вождь даков все же утратил былую силу.
– Никаких «но», отец, мы справимся. – Титания все еще занималась виноградом. Ее пальцы плясали на грозди, как на струнах. – Закончим стену – и никакие готы нам не страшны. Вряд ли стоит беспокоиться по этому поводу. И беспокоить Лара Элия Севера, ветерана.
Последнее слово Титания намеренно подчеркнула.
– Ветеран, –
