литов[1] (в зависимости от спроса в этот конкретный вечер и ряда других обстоятельств расценки могут быть гораздо выше). Но даже если Марго согласится уделить примерно с четверть часа какому-нибудь подзагулявшему «кошельку», это вовсе не означает, что клиент может потрогать ее грудь – для того, к примеру, чтобы лично убедиться в отсутствии силиконовых прокладок – или иные части ее великолепного ухоженного тела. Черта с два! Касаться руками стриптизерши по ходу исполнения приват-танца категорически запрещено. Охранники и администрация за этим следят очень строго. Литва – цивилизованная страна. Марго сама регулирует свою сексуальную жизнь. Даже Ричи порой бывает чертовски сложно подписать свою «приму» на то, чтобы она переспала с каким-нибудь полезным для его бизнеса человеком…
Марго, как и ее младшая подруга, осталась в одних крохотных трусиках, целиком обнажив свою божественную грудь. Что она вытворяла на крохотном подиуме, какие фигуры и спирали накручивала на шесте, просто уму непостижимо…
Но если Руслан, чуть подавшись в своем кресле вперед, раздувая ноздри, подобно породистому жеребцу, не сводил глаз с «суперстар», то Альвидас запал на младшенькую.
– Ричи, как зовут эту твою брюнеточку? – хрипловатым голосом поинтересовался он у владельца клуба.
– Кармен, – понимающе усмехнувшись, сказал тот. – Что, Алик, понравилась тебе девушка?
Только сейчас, когда «гризетка» при помощи более опытной партнерши избавилась от своих нарядов, стилизованных под одежду начала прошлого века, Алик наконец разглядел, что это совсем юная девушка, лет семнадцати. Тонкая, как тростинка, гибкая – наверное, тоже с детства танцами занимается или обучалась в балетном кружке, – с небольшой, но крепкой грудью, она, конечно, была менее искушена в этом ремесле, нежели Марго; но такие вот хрупкие, еще не вполне сформировавшиеся девушки нравились Алику более всего.
– Удружил, приятель, – не отводя глаз от приглянувшейся ему юной красотки, сказал Альвидас. – Как раз в моем вкусе. Она что, новенькая?
Он стащил со спинки кресла свой пиджак и стал рыться в карманах.
– Да, – кивнул Ричи. – Надеюсь, ты понимаешь, Алик, что она не для широкого пользования?
Достав из внутреннего кармана пиджака золотистую коробочку, Альвидас выложил ее перед собой на гладкую полированную поверхность стола.
– Я умею ценить такие вещи, Ричи, – сказал он, открывая свою заветную «шкатулочку». – Можешь мне поверить, мы в долгу не останемся… Но о делах потом, потом…
Ричи, конечно, обратил внимание на это «мы». Похоже, Алик нынче крепко повязан какими-то совместными делами с этим своим Русланом. Но сюда они, похоже, пожаловали не затем, чтобы говорить о делах. Хотя какой-то интерес к нему у этих двоих, определенно, имеется.
Заметив приготовления одного из своих гостей, Ричи, чуть приподняв брови, спросил:
– Ты
Три лита равны примерно доллару.
