ноги и обоих крыльев, пара буханок хлеба и три полупустых миски давно остывшего супа. Вокруг стола расположились четыре стула, обитых голубым шелком, заляпанным жирными пятнами и чернилами.
– Вот здесь мы и спим! – Барер явно наслаждался эффектом, произведенным на живописца. – Но спешу тебя успокоить: не все и не каждый день.
Давид ничего не сказал, лишь молча переводил взгляд с одного предмета на другой, с трудом веря своим глазам.
– Ну ладно, рассказывай, – заторопился Барер. – У тебя есть информация об известной нам особе?
– Я узнал, где она содержится, – ответил Давид, продолжая разглядывать комнату и ее скудную обстановку.
– И? – нетерпеливо спросил Барер и, не получив ответа, взмолился: – Жак Луи, прошу тебя, у меня мало времени! Через пятнадцать минут начинается заседание Конвента. Скажи, что у тебя?
– Да… – рассеянно пробормотал Давид. – Да… Плесси… Она в Консьержери. Арестована революционным комитетом секции Братства. Приказ исходил из Комитета общественного спасения. Во всяком случае, так сказано в регистре. Самого приказа я не видел, кем подписан, неизвестно. Ее досье пусто, – он помедлил. – Послушай, поскольку тут замешан твой Комитет, думаю, лучше тебе самому уладить дело. Если приказ об освобождении выйдет из Комитета безопасности, Комитет спасения решит, что… – он замялся. – В общем, кто арестовал, тот пусть и освобождает.
«Все верно, – подумал Барер. – Узнав, что приказ пришел с самого верха, Давид умывает руки».
– Конечно, – согласился он. – Ты прав. По крайней мере, теперь я знаю, где она. Спасибо.
– Да не за что! Ладно, я пойду… – Давид ощущал неловкость, ему хотелось поскорее покинуть эту комнату, свидетельницу утомительных дней и беспокойных ночей.
Шум и суета зала с зелеными шторами вновь накрыли их. Давид уже хотел попрощаться, когда к ним подошел Сен-Жюст и, коротко поприветствовав живописца, обратился к Бареру:
– Меня сегодня не будет на заседании Конвента. Надо срочно заняться поставками в Рейнскую армию. Пусть Дюбарран, как предыдущий председатель, займет мое место.
Барер согласно кивнул.
– Прекрасно, – и махнув на прощание Давиду, Сен-Жюст вернулся к прерванным делам.
Барер покинул Комитет вместе с Давидом. Часть пути по коридорам Тюильри они проделали молча. Художник несколько раз собирался начать разговор, но неизменно останавливал себя, не в силах побороть нерешительность. Барер видел, что тот чем-то взволнован, но наблюдать за застенчивостью Давида было так занимательно, что он решил не помогать ему преодолеть ее.
– Послушай! – Давид сам испугался неожиданной громкости своего голоса и замолчал.
– Да? – спросил Барер, замедляя шаг.
– Видишь ли… – Давид остановился прямо посреди коридора. Барер последовал его примеру. – Я хочу тебя попросить…
– Да? – нетерпеливо повторил Барер и посмотрел на часы. Уже десять, а ему еще надо договориться с Дюбарраном о
