и поинтересовался:
– Дорогая, почему бы вам не пойти домой?
Скрипнув зубами с досады, я величественно сделала глоток шоколада и произнесла:
– Вероятно потому, что в данный момент у меня как такового дома нет. Видите ли, мой опечатан вашими сотрудниками, а в ваш у меня нет никакого желания отправляться.
– Мой? – переспросил следователь. – Дорогая, но это теперь и ваш дом тоже, и если вас не устраивает гостевой, я совершенно не возражаю против вашего переезда непосредственно в главное здание моего поместья.
Миссис Макстон, выслушав все это, принялась молча рыться в своем ридикюле, явно в поисках очередной убийственной пудры. Я обладала куда как более миролюбивым характером, а потому просто сказала:
– Или ваши сотрудники освобождают мой дом сегодня к вечеру, что они, собственно, обязаны сделать теперь, в силу отсутствия основной для меня угрозы в Вестернадане, либо я заночую в гостинице.
На Давернетти я не смотрела, уделяя все свое внимание чашке с шоколадом, но его усмешку все же заметила, а после лорд старший следователь неожиданно мягко спросил:
– Анабель, что вас расстроило?
Я бы никогда не ответила на данный вопрос, но миссис Макстон молчать не стала, мрачно высказав:
– Вашего пятого ребенка вы назовете Джонатаном, шестого Гансом, седьмого… Мне продолжать?
– Да-да, вы знаете, очень увлекательно, – язвительно ответил Давернетти.
Но на этом с издевательствами было покончено.
Пасс рукой, отрезавший нас тишиной от остальных посетителей кофейни, легкое прикосновение к моей руке и очень тихое:
– Анабель, я действительно считаю для вас крайне небезопасным возвращение в дом профессора Стентона.
Я решительно отдернула ладонь, разрывая прикосновение. Давернетти, если и был задет этим, никак не продемонстрировал свое недовольство и продолжил мягким вкрадчивым тоном:
– Единственное, что угрожает вам и вашим людям на территории моего поместья, это выслушивание давно вынашиваемых планов моей матушки на появление долгожданных внуков и не более того. Что касается дома профессора Стентона – вспомните, с какой легкостью в него проникали посторонние, и вы, будем откровенны, фактически ничего не могли поделать с этим, Анабель.
– Между прочим, я уверенно защищалась! – не согласилась с его доводами.
– О да, никогда не забуду ваше эффектное лишение себя одежды… Впрочем, в защите все средства хороши, не так ли?
Я сидела пунцовая, миссис Макстон мстительно достала из ридикюля еще одну коробочку пудры.
– Анабель, – вновь очень мягко назвал меня по имени полицейский.
– Мисс Ваерти! – непримиримо поправила я.
И если бы речь шла обо мне, я бы осталась ночевать в гостинице невзирая ни на что, но Давернетти крайне ловко использовал упоминание о тех, кто мне служил. Я знала, что они будут защищать
