style="font-size:15px;"> – Расскажи всё. Обещаю, что ни слова не просочится на страницы нашей газеты.
– Почему нет? – Я пожал плечами и расслабился. – Но это очень короткий рассказ.
– Вот и уложишься до поезда.
Я уложился в пять минут. Полицейские умеют говорить коротко, сжато и по существу. Эльвира слушала молча. Когда я закончил, она лишь напряжённо сжала губы. Значит, и она не верила мне ни на йоту. Мне ничего не оставалось, как встать со скамьи.
– Мне пора.
– И что, ты как трус всё бросишь и уедешь? А как же дети, все жители нашего города?
– Комиссар считает всё произошедшее случайностью.
– А как считаешь ты?
– Почему ваш городок так странно называется, Мокрые Псы? – вместо ответа спросил я.
– Это старая легенда. – Она пожала плечами. – Давным-давно здесь в каменоломнях среди других рабов трудился один чёрт. Его называли Мокрый Пёс. За его патологическую трусость. Пятнадцать лет он дробил камни и таскал их в деревянной тележке. И все пятнадцать лет надсмотрщики измывались над ним больше, чем над остальными. Не знаю уж, что в нём им так не нравилось. Но как бы то ни было, в конце концов он не выдержал, разозлился на своих угнетателей и в нахлынувшем на него бесстрашии разметал всех и освободил рабов. Потом его выбрали правителем города, и, когда он на пятом году правления погиб от случайной чёрной стрелы, из него сделали чучело, которое теперь стоит у нас в музее. Знаешь, а ты на него похож…
Похож на чучело трусливого местного псевдогероя? Отлично, просто отлично. Вот, значит, как она обо мне думает…
– Ну что, ты в кассу?
– Нет, я останусь. Пока не найду виновного. – Я даже не успел опомниться, как она бросилась мне на шею, быстро поцеловала в щёку и, не оборачиваясь, убежала вниз по аллее.
Когда я вернулся в участок, шеф всё так же сидел за своим столом. На моё возвращение он отреагировал задумчивым наклоном старых рогов и сказал:
– Это писал кто-то один и тот же, но разными пастами.
– Вы уверены? – наклонился я.
– У нас матери не носят в сумках ручки с зелёной пастой, вообще, редкая сельская женщина имеет привычку таскать в сумке ручку. А на собрании они обычно расписываются одним пером. Тот, кто писал эту подделку, специально пользовался разными пастами, надеясь нас обмануть, что и почерк разный. К тому же мадам Карякуль и мадемуазель Куркуль никогда не подпишут один и тот же документ. Они старые соседки, люто ненавидят друг друга и пребывают в вечной вражде. Преступник этого не учёл.
– Вы думаете всё же, что мы имеем дело с преступником, а не с обычным клеветником?
– Возможно, друг мой, вполне возможно. Я не дам вам ордера на арест сантехника, но побеседовать с ним стоит. Капрал Флевретти, вы вызвали подозреваемого?
– Обещался быть с минуты на минуту, месье! Я звонил ему, сказал, что у нас в участке прорыв канализации…
– Отлично, не придётся топтаться по улице.
Я удовлетворённо
