а? – не понимая моего равнодушия, подозрительно сощурилась Хозяйка. – Умудрился схлестнуться с самым поганым колдуном в округе и спокоен, как целая бронетанковая дивизия! Вот читай, что о нём писали наши исследователи до моего поселения в Оборотный город: «психически неуравновешен», «неадекватные реакции», «беспочвенное проявление злобной агрессии», «социально опасен», «обрывать все попытки личного контакта»… и вот ещё – «наслаждается явно выраженными фрейдистскими комплексами». Это к тому, что перед людьми является в образе уродливой старухи-цыганки, с чёрной трубкой в кривых зубах. Вот фотка. Она? В смысле он? Классическая Баба-яга с избушкой на курьих ножках в сравнении – просто фотомодель! А представь, такая вот образина за рукав схватит на ярмарке: «Дай ладонь, погадаю, золотой-яхонтовый!» – это ж такой шок, что импотент на всю жизнь! Иди лечись в Цюрихе, как Ленин. Чё молчишь? У тебя… нормально?
– Что? – искренне не понял я.
– Потенция.
– А это кто?
– Понятно, проехали, – отмахнулась Катенька. – И в самом деле, о чём это я? Я ж у тебя на коленях сидела, всё прочувствовала, функционирует, короче. То есть вот такая информация об этом скользком типе, смотрю, не очень-то тебя напугала?
– Так если врага в лицо знаешь, чего ж его бояться, – спокойно улыбнулся я. – Вернусь к дяде, доложу всё честь по чести, соберём полусотню, да и в кандалы эту ведьму цыганскую!
– Да? Как у вас всё просто… А если при одном подходе к табору к тебе опять какая-нибудь личина прилипнет? Ну не чеченец, так Гитлер, Берия или Боря Моисеев в кружевном боди… Твои донцы тебя же не порубают на всякий случай, а? А?! Не слышу ответа, Иловайский? Вот именно.
Я прикусил язык. Упрёки были вполне справедливы, как характернику мне-то ничего не стоило узнать злодея под любой личиной, хоть он старухой прикинься, хоть цыганочкой семнадцати лет, а хоть и кобылой крашеной. Но если и он на меня любую личину набросить может, так я к их кострам и на версту подходить не стану, а наши без меня нипочём Птицерухова не отыщут, хоть весь табор заарестовывай!
Оно, разумеется, тоже можно, но ведь крику будет, да и срамотищи потом не оберёшься – вопящих цыганок вручную по кибиткам распихивать! Весело, конечно, но… как-то не очень достойно деяний героического казачьего полка моего дяди Дмитрия Васильевича Иловайского 12-го.
– О чём задумался, милый, хочешь печеньку? – Катенька ласково похлопала меня по плечу. – Я ещё вот о чём тебя попросить хотела: ты меня из пистолетов стрелять научишь? А то в компьютере кур гасить как-то уже не кудряво, понты не те, эффект дохлый и под коленками не щекотит…
– Как прикажешь, любовь моя. – Я сглотнул ком в горле, после попытки представить себе «гашёных курей» поспешив просто, тупо, с радостью согласиться. А то ещё и меня запишет в эти… не в те понты…
Поэтому я быстро достал из-за пояса тульский пистолет и протянул ей.
– Заряжено? – с восхищённым придыханием Катерина осторожно взяла оружие
