– мирно светящаяся синяя с белым вывеска, пара заночевавших грузовиков, три легковых машины с включенными фарами возле колонок, освещенное окошко кассы, несколько человеческих фигур. Все было как обычно – если не считать закрепленной под металлическим навесом яркой рекламной растяжки с надписью «МЫ РАБОТАЕМ ДАЖЕ В КРИЗИС», стоящего чуть в стороне темно-синего микроавтобуса с желтой надписью «ОХРАНА» на борту и четырех автоматчиков в черной одинаковой униформе – на спине и на груди у них были какие-то надписи, неразличимые издалека, а на головах – кепки с короткими козырьками, и почему-то именно кепки подчеркнули отличие этих вооруженных людей от тех, других, которые стучали вчера утром сапогами в наши ворота; один из них курил, стоя возле самой дороги, держа сигарету по-военному, в горсти.
– По-моему, все в порядке, пап, – сказал Сережа, – мужики эти с автоматами похожи на ведомственную охрану. Очень нам не помешало бы пополнить запасы, я думаю, надо заехать. Заодно обстановку выясним.
– Работают они даже в кризис, – зло сказал папа и сплюнул на асфальт сквозь раскрытое окно, – кризис у них; козлы, вы послушайте только – кризис. – Он витиевато, смачно выругался и тут же, оглянувшись, извинился: – Простите, ребята, забыл про вас на секунду.
– Ничего, – ответил Мишка с восторгом.
Рация снова зашипела, и раздался голос Иры – она почему-то обратилась именно ко мне:
– Аня, в пакете с бутербродами, который у вас на заднем сиденье, лежат маски, их надо надеть, без них из машины выходить нельзя. Лене скажите тоже.
– Да ладно, Ир, – ответил ей папа, – там народу всего ничего, выглядят нормально, мы их только перепугаем масками своими, – слышно было, как Сережа раздраженно произнес: «Ира, ну маски-то зачем сейчас», и она тут же, безо всякого перехода, закричала:
– Потому что надо надеть маски, ты слышишь, надо, вы не понимаете, вы ничего не видели!.. – И тогда я перехватила у папы микрофон и сказала:
– Я поняла, Ира, мы наденем сейчас, я скажу Лене, – и обернулась к Мишке: – Дай мне пакет с бутербродами.
Когда с масками было покончено – папа, вполголоса ругаясь, последним натянул на лицо бледно-зеленый плотный прямоугольник, – мы медленно тронулись с места и покатились к заправке – охранник, куривший на обочине и уже какое-то время наблюдавший за нами, щелчком выбросил сигарету и сделал несколько шагов в нашем направлении, положив руки на висевший на груди автомат. Поравнявшись с ним, Сережа остановился и опустил окошко, в тихом морозном воздухе было отчетливо слышно, как он говорит:
– Вечер добрый, нам бы заправиться.
– Пожалуйста, проезжайте, – ответил охранник – Сережина маска его, судя по всему, не удивила, но к машине он близко не подошел, а даже скорее отступил на шаг, – из машины выходит только водитель, к кассе подходим по одному, топливо есть пока, все в порядке.
– А есть лимит какой-то? – спросил Сережа, не двигаясь с места.
– Нет
