церемония и оснащение этого шествия из Владимира через Москву в Петербург, протяженностью около тысячи верст.
30 июня издано распоряжение: «…то пронесение без всякого умедления действием производить… при народном собрании», но при этом предписывалось «нигде в лежащих при пути городах и селах» на ночлег не останавливаться, «но, проезжая оные, иметь во время потребы станы в удобных полевых местах, содержать оные в шатре, с надлежащим присмотром». Прибыть в столицу надлежало 20–25 августа – не позднее. В населенных пунктах по пути надлежало ковчег «не лошадьми везти, но руками несть»…
Балдахин подобрали в московской Шатёрной палате быстро, но с ковчегом для раки произошла заминка. Готового не было. Изготовить новый ковчег «с надлежащим державной персоне украшением» было поручено уже известному нам создателю иконостаса Петропавловского собора Ивану Зарудному. 23 июля, едва получив после долгих проволочек деньги, Зарудный сразу приступил к работе. На бюрократические утряски ушло полтора месяца – на работу и на дорогу оставался лишь месяц.
В помощь себе Зарудный требует 10 золотарей, 10 чеканщиков по серебру, двух резчиков, 8 кузнецов и 10 швей. Прислали только кузнецов и монахинь-швей. И все же работа шла: «Зарудный оное строение строил всядневно». 5 августа мастер привез ковчег во Владимир, чтобы здесь, на месте, его доделать. Времени оставалось в обрез. Виновным в задержке объявили, конечно, Зарудного: Синод угрожает ему «за то ево долговременное строение, за то свое пренебрежение жестоко публично наказан и в галерную работу сослан будет неотменно».
Иван Зарудный в Москве изготовлял ковчег наспех, не имея точных размеров раки. Когда их прислали из Владимира, оказалось, что ковчег мал. Пришлось переделывать за два дня. А размер всего сооружения был внушителен: длина с ручными носилами – 23,7 м, ширина – 5, высота – 4 м.
Все работы были завершены 10 августа. На следующий день, установив серебряную раку с мощами в новый ковчег, процессия «с многочисленным народом» отправилась из монастыря. До назначенного срока прибытия в Петербург оставалось две недели. Из монастырских служителей мощи сопровождали 27 человек. А «ношатых людей», которые несли ковчег на руках, из местных жителей набиралось до 70 человек; впрочем, многие из них «разбегались».
17 августа вечером процессия достигла окраин Москвы и остановилась здесь до утра; выясняли, через какие «градские ворота» входить в город – подошли по ширине только Тверские.
Путь через Москву был не прост. «Мещанскою улицею шли грязью по коленки и несли всяких чинов охотники… По Мясницкой улице итить было невозможно – что по той улице мосты все разломаны»… В Кремль не заходили «за тем, что мост у Неглинских Воскресенских ворот был взломан» и «ни в которые врата пройти было невозможно за высотою балдахина». Поэтому, пройдя Москву, балдахин сняли и сложили в сундук.
Время было безнадежно упущено – теперь уже не торопились. Только 23 августа
