Дворцовую площадь), другая, в качестве функционального служебного помещения, располагалась этажом выше.
Во время пожара в Зимнем дворце в декабре 1837 г. императорские регалии и другие драгоценности выносили из Бриллиантовой комнаты в первую очередь. Горящий дворец оцепили войсками гвардии, выносимые из дворца вещи складывали на оцепленной войсками Дворцовой площади. У подножия Александровской колонны высились груды вещей: от барахла из комнат лакеев, до стильных и дорогих вещей из императорских половин. Нижние чины гвардии спасали все что можно с риском для жизни. Во множестве описаний страшного пожара нет никаких значительных упоминаний о процессе эвакуации коронных бриллиантов и императорских регалий. Но, вне всякого сомнения, драгоценности некоторое время, хоть и под надежной охраной, пролежали в снегу на брусчатке Дворцовой площади. Был и такой эпизод в «судьбе» императорских регалий.
Все вещи удалось спасти, и никаких утрат не возникло. Как мы уже писали выше, в декабре 1837 г. бриллиантовые вещи поместили в кладовую Кабинета, находившуюся близ Собственного (Аничкова) дворца. Затем в ноябре 1838 г. регалии и коронные бриллианты перевезли непосредственно в Аничков дворец и сдали на хранение камер-фрау Рорбек, откуда 30 июня 1839 г. «корона и все коронные бриллианты» перевезли в Зимний дворец в Бриллиантовую комнату «№ 4», где их сдали под расписку камер-фрау Пильниковой. Тогда же в 1839 г. для всех коронных солитеров сделали новые оправы с обозначением буквы «К» («Коронные») на оправе.
Упомянутая камер-фрау Рорбек состояла при императрице Александре Федоровне как доверенное лицо, около 40 лет: сперва старшей камер-юнгферой, а затем камер-фрау. С 1860 г. она жила на покое в Зимнем дворце. Ее посещала вся царская семья до кончины в 1889 г.156
После восстановления Зимнего дворца в 1839 г., на третьем этаже «возобновили» и режимную Бриллиантовую кладовую. Она сохранила свой режимный характер как помещение с ограниченным доступом. Бриллиантовую комнату № 5 также реконструировали в череде служебных комнат на половине императрицы Александры Федоровны. Архитектор А.П. Брюллов сохранил ее простую «допожарную» отделку. Например, стены в этой комнате покрыли простой краской. Единственной «роскошью», подчеркивавшей статус Бриллиантовой комнаты, был ее свод, украшенный росписью розеток, гирляндами и кессонами работы художника А.И. Соловьева.157
Кстати говоря, пожар 1837 г. не прошел для Николая I бесследно. Несмотря на всю постоянно демонстрируемую твердость и несгибаемость характера, царя долго преследовала навязчивая идея возможности повторного пожара. Фрейлина М.П. Фредерике свидетельствовала: «Государь был ужасно нервный после пожара и все приказывал тушить свечи; ему очень неприятен был вид огня».158
При императрице Марии Александровне (жене Александра II) «географию» Бриллиантовой комнаты вновь изменили. В ходе очередных ремонтных работ Бриллиантовую комнату № 5, значившую
