как всегда первый, кто отважно бросался спасать жизнь пациента.
После того как женщина умерла, ее семья пришла с ней попрощаться, и Чарли все еще слышал, как парни играют в футбол бинтами. Но его работа было окончена. Это был его единственный пациент. Он мог уходить. Чарли отправился домой, где его ждал новый проект – игрушечная лошадка, которую он вырезáл для беременной медсестры по имени Джейн. Над ней парни из отделения тоже издевались, как казалось Чарли. Но он бы так никогда не поступил и хотел, чтобы она об этом знала. Может быть, он даже подарит ей эту лошадку анонимно.
20
Весной работники «Святого Луки» заметили, что у них стали пропадать препараты{105}. Разумеется, не все, но почему-то один, которого было много и который редко использовался: пронестил. Каждый день его запасы восстанавливали, и каждый вечер он пропадал. Шесть месяцев эта загадка всем не давала покоя. Медработники шутили, что кто-то использует его в качестве удобрения{106}. Никто не понимал, что происходит, но выяснять тоже никто не спешил.
Для Чарли это было разочарованием, потому что он таким образом давал сигнал. Месяцами он просто выбрасывал этот препарат, каждый день, когда выходил на работу. Он решил, что ему не нравится «Святой Лука». Чарли всегда полагал, что это католическое заведение. На самом деле это не так – у больницы святого Луки не было никакой религиозной принадлежности, но Чарли думал, что есть. Она носила имя святого из его детства, как объясняла ему одна из монахинь. Чарли считал, что персонал «Святого Луки» должен вести себя по-христиански. Это все еще было заведение мирового уровня, хорошее место для того, чтобы проходить в нем лечение, но Чарли не нравилось отношение сотрудников. Он продолжал уносить стулья, а они продолжали их приносить. Или лосьон – тут он тоже чрезмерно его использовал, а его супервайзеры продолжали промывать ему мозги на этот счет. Таким образом он им пакостил. Он шел в палату пациента, использовал лосьон, замечал бутылку талька на подоконнике и выбрасывал ее тоже. Они отчитывали его за лосьон, поэтому он объявил войну их порошку. Иногда он понимал абсурдность происходящего. Он видел себя бывшим католиком в католической больнице{107}. Он вернулся к религии ради брака и детей, но затем потерял сначала брак, а потом и детей. И куда это привело его, ирландского католического еврея? В «Святом Луке» – больнице, названной в честь первого христианского врача, покровителя докторов и хирургов, бакалавров и мясников, а также художников и скульпторов. Выбрасывать препараты, которые стоили больнице денег – по его подсчетам сотни, даже, может быть, тысячи долларов, – это было в его власти. Это был его способ отправить сообщение, зашифрованное таким замысловатым образом. Какая-то часть Чарли думала: они узнают, они догадаются, они обязаны догадаться
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте
Отчеты полиции и судебные документы.
Этот комментарий принадлежит Тельме Мойер, судя по конфиденциальной переписке между адвокатом фирмы «Стивенс и Джонсон» Полом Лафлином и юристом «Святого Луки» Си Траубом.
Из личных интервью и допросов Чарльза Каллена. Так полагал, разумеется, только Чарли, точно так же, как только он считал, что больница св. Луки – католическое учреждение. Предположение Чарли основывалось на том, что медицинский центр был назван в честь святого, а также из-за апострофа, напоминающего вифлеемскую звезду. На самом дел у медцентра св. Луки не было никакой религиозной принадлежности.
