и гиканье слышно со всех сторон, сверкающие сабли описывают круги, рассекая со свистом воздух. Город совсем близко, уже видны его дома и золотистые купола церквей. Между постройками мелькают его жители, они не пытаются спастись от надвигающейся лавины. Стоя на коленях, люди хором молятся своему богу…».
Снова этот странный и тревожный сон заставил проснуться посреди ночи семилетнего Эрика. Что-то пугающе-предостерегающее было в нем. Как будто кто-то заведующий детскими снами постоянно пытался его о чем-то предупредить, периодически транслируя уже заезженный сюжет в маленькую мальчишескую головку.
Из раза в раз он наблюдал во сне за развивающейся перед глазами трагедией. В теле могучего воина он стремительно двигался на коне к месту резни в группе, с такими же жаждущими пустить чужую кровь, всадниками. При этом его сознание остро сопереживало за тех, кто был в городе. Оно хотело крикнуть им: «Спасайтесь! Бегите!», но голосовые связки воина отказывались повиноваться. Однако его слух улавливает странные мелодию и слова, напеваемой людьми молитвы.
Потоки непонятной информационной матрицы ритмично врезаются в мозг, эхом отдаваясь в сознании, как в пустом зале. Множество голосов незаметно из разобщенного многоголосья сливаются в один неземной сильный голос, который, пробивая пространственные и временные барьеры, сотрясал, казалось бы, все мироздание.
Затем, перегруженный детский разум, наконец, осознает, что ему, Эрику, как личности из другого времени, тут делать нечего. Он стирает из памяти следы неуловимой гармонии, тем самым, разрушая мелодию и выбрасывая за пределы сновидения.
Хоть мальчик и был еще юн, но по уму и сообразительности не уступал взрослым. Его родители, немецкие инженеры Рудольф и Марта Шварц, приехали работать в эту страну по пятилетнему контракту. Но взятые ими на себя обязательства закончить требуемый объем работ загнали их в кабалу и задержали молодоженов тут на десяток долгих лет. За это время в их семье случилось радостное прибавление. Сын родился очень смышленым, здоровым и крепким. Быстро впитывая в себя знания как губка, он к пяти годам освоил сразу два языка: немецкий и русский. К моменту поступления в школу, ребенок в развитии ушел далеко вперед, значительно опередив своих сверстников.
Папа с мамой были полны радостных эмоций, глядя на успехи своего чада. Учителя, поражаясь его умственным способностям и хорошей памяти, называли заграничным словом – wunderkind.
В качестве поощрения за высокие показатели сына в учёбе родителям некий высокопоставленный камрад немецкого происхождения, занимающий пост в сфере образования, предложил на лето отправить Эрика в пионерский лагерь, где отдыхали одаренные дети ученых и видных чиновников. На что «муттэр и фатэр» с радостью согласились, это было для них пределом мечтаний.
По правде сказать, в отличие от Эрика, каждый из юных дарований, зачисленных в пионерлагерь «Соколенок», получили путевку сюда благодаря «неординарным»
