с чем… И тогда бог говорит: даже я не могу совершенное повернуть вспять. Все, что разобрано, – разобрано. Тебе, певцу, не осталось ничего в мире и отныне не будет принадлежать. Но я для тебя открою небеса, ты будешь приходить в высший мир, как к себе домой, когда возжелаешь.
Он умолк. Придон ждал продолжения, но Вяземайт молчал. Вошел младший волхв, осторожно начал отдирать старую повязку. Кровь засохла, прикипела к телу, но дальше текла сукровица, а сама позавчерашняя рана стала красной, начала воспаляться.
– И что же? – спросил Придон нетерпеливо.
– Сейчас тебе промоют рану, – ответил Вяземайт. – Величко, не забудь про целебные листья.
Придон рыкнул:
– Да не о ране я!
– Да? – переспросил Вяземайт. – Тогда что еще? Я, мне кажется, сказал все!
– Тогда я не понял, – сказал Придон с тоской и злостью. – При чем здесь небеса, песни, раздел мира?.. Я не мог сомкнуть глаз всю ночь. Эта царапина ныла, как будто пилили тупым ножом!
Вяземайт сам взял из рук помощника листья, растер в ладонях, приложил кашицу к ране. Придон вздохнул, зеленая жижа сразу начала вбирать боль, а жар как будто начал затихать.
– Зря ты не понял, – ответил Вяземайт с печалью. – Ведь ты раньше ходил по небесам…
– Брось, – ответил Придон с досадой. – Что мне раньше… Я веду огромное войско на Куявию, я возьму Куябу, я возьму Итанию, вот что сейчас важно!
Вяземайт кивнул, подумал, кивнул снова:
– Да, это важнее. Но верно и то, что ты в самом деле ходил по небесам, был вхож к богам, когда… когда еще не был тцаром.
Придон отмахнулся:
– Это время я уже не помню.
– Да, время для тебя тянется, понимаю. Ты не забыл еще, что это ты слагал песни? В то время ты бродил по небесам, как вот сейчас по своему воинскому лагерю. Ты был равен богам во всем… а в чем-то и выше. А вернувшись на землю, ты сохранял часть божественной мощи. Потому твои раны в полночь заживали.
Придон слушал молча, темные глаза мерцали, как темный уголь под лучами солнца. Потом огоньки погасли, но челюсти сжались, под кожей проступили тяжелые рифленые желваки.
– Пусть я был богом, – вырвалось у него с приглушенной яростью, – но бог не сумел добыть ее, единственную!.. Так, может быть, ее сумеет добыть смертный?
Вяземайт развел руками, вышел, слишком озабоченный, чтобы поклониться еще разок. Из темноты слышался далекий скрип множества телег, мычание волов, это подтягивался обоз, а свежие воины, не участвовавшие в сражении, спешно ставили шатры, быстро разжигали множество костров.
Аснерд раздавал распоряжения военачальникам, кому где встать, гонцы вскакивали в седла и разлетались, как вспугнутые птицы. Заметил наблюдающего за ним верховного волхва, оскалил зубы в невеселой усмешке, подошел. Оба разом, не сговаривась, оглянулись на полог шатра Придона. Туда заходили темники, гонцы из Артании, лазутчики,
