Половецкие обратно ушел.
– А может, Господь нас помилует и орда татарская в Суздальское Залесье больше не заглянет: ведь тут самый дремучий медвежий угол.
Князь Ярослав задумался и снова стал разглядывать беспокойное лицо Даниила.
– А летопись ты сможешь писать?
– Почему не могу? Я книжному делу с малолетства обучен, только воинские сказы-бывальщины писать я более приобык.
– Воинские сказы? – оживился князь.
– Тщусь по мере сил моих.
– Так вот что, Данииле, я сейчас надумал. Посылаю я на подмогу князю Полоцкому Брячиславу три сотни моих дружинников на оборонь Русской земли. С ними поедет мой сын, княжич Александр. Посажу я тебя на смирного конька и пошлю вместе с дружинниками. Мой сын не горазд сказы и письма писать, так ты ему поможешь мне вести присылать, а заодно будешь писать о том, как мой сын ратному делу обучается и в боях себе славы добывает. Обо всем ты по совести мне отпишешь.
– Только бы портище новое мне ты пожаловал, княже, мой господине, а то моя одежонка вся поизодралась. На коня взбираться стыжусь.
– С Богом, Данииле! Ступай в детинец, разыщи там воеводу Ратшу и скажи ему, что я приказал тебе с ним в Полоцк следовать и написать сказ о борьбе с немчинами и литовцами.
– Для твоей милости, княже, мой господине, я поусердствую.
Нападайте отважно первыми
Ратное дело сразу захватило Александра. Очарованный своим гнедым красавцем Серчаном, сперва он не знал, как бы его понежнее обласкать – и чистил скребницей, и растирал ветошкой лоснящуюся шерсть, и расчесывал деревянным гребнем, и заплетал в косы длинную густую гриву. Сам кормил и поил жеребца и даже был бы рад ночевать возле него на соломе в конюшне.
Но Ратша быстро забрал княжича в крепкие руки, не давая передышки и поблажки. Одним ближайшим утром Александр с другими недавно собранными детскими дружинниками[27] был призван строгим воеводой. Десять молодцов, еще очень нескладных и росту разного, двинулись гурьбой к Ратше. Он медленно проходил по княжьему двору и остановился, искоса поглядывая и покручивая длинный ус.
– Чего валом валите? Не за сеном пришли, а по воинскому кличу!
Парни переглянулись.
– Это бычки идут и мычат, бодаясь! – проговорил раздраженным голосом Ратша. – Становись в затылок да выровняйся! Ты, Гаврила Олексич, самый высокий – будешь в десятке отныне стоять первым. – Он указал рукой на высокого нескладного увальня, такого белобрысого, что волосы и брови на сильно загорелом его лице казались седыми. – А прочие становись рядком, чтобы самый малый пришелся с другого краю.
Парни сами перестроились и стали в затылок. Александр по росту оказался вторым.
Медленно Ратша обошел весь ряд, сурово оглядывая каждого с головы до пят, и отрывисто крикнул:
– Повернись!
Парни быстро повернулись лицом к Ратше.
– Слушай, молодцы, мое слово. Пойдете сейчас в воинскую
Детские дружинники – молодые дружинники.
