на землю. Фланговые немедленно приходили на помощь, чучело мгновенно оказывалось с забитым кляпом ртом и связанными руками. «Захват» отрабатывался до полного автоматизма и филигранности.
Про рукопашный бой отдельная и довольно интересная история.
Есть разные на свете секреты, в том числе и семейные. Это для несведущих поручик Орлов обычный офицер, а для сведущих носитель и наследник родовых воинских традиций и знаний, бережно накопляемых и приумножаемых еще со времен Киевской Руси. Отлично помню самую первую наглядную демонстрацию этих знаний. Выстроенный взвод. Раздается команда Орлова: «Нападение! Десять человек!» Солдаты бросаются к поручику, а тот… через каких-то полминуты оказывается у них за спиной, а затем, прекратив бой, отшучивается: «Если я не справлюсь с пятью и более бузотерами, то пущу себе пулю в лоб». Вот такие есть секретики, частью которых поручик поделился со мной.
«У нас в роду все фаталисты, – говорил он мне. – Когда идешь в бой, помнить нужно главное – победи не врага, а самого себя и уже потом будь отрешенным. Привыкни к тому, чтобы в твоих глазах враг, нападая на тебя, медленно, целые секунды, поднимал оружие, а у тебя была масса времени для того, чтобы самому одержать верх».
Но это скорее философская часть, а техническая заключается в освоении динамики непрерывного движения и боевого транса на основе владения таинственной ярью. Опыт работы с внутренней энергией по китайским и японским методикам у меня уже имелся, поэтому я быстро понял саму суть происходящего и вскоре сожалел лишь о том, что такой человек, как поручик Орлов, не встретился мне раньше, в «прошлой жизни» – знания он давал не просто неоценимые, а уникальные.
Ну а кроме самого Орлова в «педагогическом коллективе» было еще три человека. Расскажу немного о них.
Чем дальше я узнавал Тараса Гойду, тем больше убеждался, насколько ошибочным может оказаться мнение о том, что этот могучий большой человек внешне неловок, неповоротлив и медлителен. Опасное заблуждение. Очень. Фельдфебель мог совершенно беззвучно двигаться по любой поверхности, ползал как ящерица, а ночью вообще становился «призраком». Отойдя на два-три шага, он как бы растворялся в воздухе, а затем столь же внезапно появлялся вновь невесть откуда.
Унтер-офицер Петр Морозов. Сибиряк. Охотник. Среднего роста, стройный и гибкий, светловолосый, но с черными бровями. Взгляд спокойный, холодноватый. Над твердым ртом с плотно сжатыми ярко-красными губами темнеют небольшие усы. Когда Морозов улыбался, а это случалось нечасто, виднелись ровные желтоватые зубы. Двигался он неторопливо, мягко, эластично и точно: ни одного лишнего движения, все компактно, без суеты. Несмотря на кажущуюся неспешность, у него была поразительная реакция. Всегда серьезный и внимательный, он больше слушал, чем говорил. Отвечать не торопился независимо от значения вопроса и от того, кем он задан. Лишь после небольшой паузы следовал его точный и краткий ответ.
