не понимает по-русски.
– Ща поймет! – Самойлов засучил рукава. Я стала молиться, воздев глаза к потолку: если Паша за что-то взялся… не ждите пощады! Господи, лучше бы я ему отказала в этом капризе, честное слово! – Вот фотоаппарат, видите? – медленно проговаривая слова, точно в беседе с дебилом, продолжил Павел приставать к бедняге иностранцу. Тот ответил что-то на своем языке и отрицательно покачал головой. – Андэстэнд? Нажимаете на кнопочку, вот здеся… О’кей? – Дядька снова завертел котелком, отчаянно ища возможность слинять от сумасшедшего русского и озираясь с этой целью по сторонам. – Юль, ну переведи ему! До чего ж они, американцы, тупые!
– Ты хочешь, чтобы я это перевела ему? – ехидно осведомилась я.
– Да нет, скажи, пусть щелкнет нас на фоне потолка!
– Как это – на фоне потолка? – не поняла я и подняла голову к люстре. – Снизу, что ли?
– Да. Скажи ему, пусть он ляжет! И из такого положения нажмет на кнопку! – Иностранец, решивший, что мы, занятые диалогом, о нем забыли, крадучись, сделал два шага к спасительному выходу, что был возле лестницы, но Самойлов тут же догнал его, схватил за плечо и крикнул ему в самое ухо: – Андэрстэнд, я спрашиваю, или нет?! Когда я спрашиваю, надо отвечать! Андэстенд?!
Турист от испуга присел.
– Паша, пусти его! И вообще, он не американец, он испанец!
– Да с чего ты взяла?
– С того, что я сама начала изучать испанский и поняла даже пару слов.
– В самом деле? – робко переспросил меня Паша и, дабы проверить мое предположение, сообщил испанцу единственную фразу, которую знал на его языке: – Бесаме! Бесаме мучо!
Тот, вздрогнув, быстро залепетал что-то по-испански, вырвался и убежал, затравленно оглядываясь.
– Надо же, и впрямь испанец!
– Паша, Паша… – покачала я головой. – Идем, а то совсем заблудимся.
К сожалению, я накаркала. Мы действительно потерялись. Войдя в первую залу, где предположительно скрылся металлист, а потом и наши друзья, и никого не увидев, мы спокойно зашли в следующее помещение, но когда и оно оказалось пустующим на предмет знакомых лиц (а так, людей была толпа), а вывело нас в коридор, который демонстрировал видимо-невидимо дверей в такие же точно залы, тут уж мы загрустили не на шутку.
– Паша! – обрушила я свое раздражение на друга. – Ты понимаешь, что я впервые в Питере?! Что я всю жизнь мечтала посетить Эрмитаж и послушать лекцию экскурсовода?! А из-за тебя… И что теперь прикажешь делать? Ходить, уподобившись тупым баранам, из помещения в помещение и глазеть на картины, самостоятельно читая таблички? Ты понимаешь, насколько велик Эрмитаж?! Самое интересное и известное мы сами не найдем!
– Давай позвоним Жеке и Катьке, – опустив глаза и покраснев всем лицом и шеей, предложил Самойлов.
Я лишь взяла его за рукав, подвела к объявлению, висевшему в каждом зале, и ткнула пальцем, злобно прошипев:
– Читать умеешь?
