роение и общее мировое благополучие, про помаду вообще лучше молчать. Но готовила сносно и имела главное нужное мне качество – умела не выказывать свое мнение и не мешать.
Кроме моментов пробуждения…
– Мисс Айрини!
«Надзиратель» стоял по сторону танком, готовым превратиться в бронебойный таран.
– Иду я…
Ноги на пол, темные волосы по плечам.
Когда-то я любила просыпаться по утрам. Год назад. А теперь, когда жила под чужим именем, в чужом теле и мире – нет. Потому что за первые несколько минут после возвращения нагулявшегося по снам сознания и после открытия век, я испытывала весь набор негативных чувств: от паники до глухого негодования.
«Я не Айрини… Меня – той, которой я когда-то была, – больше нет».
И будет ли вновь, неизвестно.
Но жизнь есть жизнь. Если я проснулась, значит, это все пока зачем-то нужно.
– Блинчики, джем, маслице. Кофе уже на столе. Сейчас уберусь у вас в спальне и уйду.
Мелькала у плиты цветастая юбка, брякала в раковине посуда.
– Обед в холодильнике – только разогреть.
Дамира – потрясающая женщина. Хотя бы потому, что, считая меня шарлатанкой (как и все), умела не осуждать. Я бы знала, если так, я бы почувствовала. Недаром ведь я уже почти восемь месяцев держала в Нордейле агентство «Счастливая Судьба», где оказывала людям, как полагали соседи, весьма сомнительные услуги по исправлению реальности. А я их действительно оказывала. И даже не филонила – не умела, потому что я Мена из другого мира. Корректор действительности, попавший в Мир Уровней по случайности. В грешное тело слишком тощей и неприметной, на мой вкус, Айрини Донатти. И нет, я ее не убила и не съела, и даже не вытеснила из собственной головы – в общем, долгая и неприятная история. И до сих пор не научилась любить эти тонкие пальцы, которыми теперь сжимала вилку; узкие вытянутые ногти; и эти тусклые темные волосы, которые терпеливо по утрам расчесывала.
Сейчас десять двадцать. У меня сорок минут на завтрак и хорошую зарядку. Нужно как следует растянуть и размять позвоночник – проводник главных энергетических каналов, иначе физическая оболочка плохо служит сознанию. В моей профессии – недопустимо. После короткая медитация – успокоение разума, затем – клиент.
– Я вечером приду, ужин принесу.
Дамира походила на Вергерку из моего мира – женщину из нации чуть ушлых, умеющих приспосабливаться к жизни людей, с врожденным базовым пониманием чужой психологии. Сейчас черные глаза смотрели вроде бы на меня, а вроде бы и вскользь. Как если бы говорили: «Хорошо хоть черепа и свечи в доме не держишь. Меньше пыли вытирать».
Не объяснять же ей, что черепа мне не нужны в принципе. Мены с рождения умеют ощущать и управлять вибрациями мира, чувствуют тончайшие изменения структуры материальных и тонких вещей, способны подселяться в чужое сознание. Да, кое-где нас зовут «подселенцами» – некрасивое и неверное слово, которым обзывают не имеющих собственного тела астральных пиявок. Но я – не пиявка. И тело у меня было. Куда лучше нынешнего, между прочим…
Но не портить же себе настроение из-за несостоявшейся дискуссии.
– Хорошо. – Это про ужин. – Приноси.
Она брала за свои услуги всего пятьдесят долларов в неделю. И не слишком раздражала – умела прятаться под маской благодушия, в которое сама иногда верила.
– Тогда… хорошего вам дня.
В чем он заключался – ей неведомо. Но платила я исправно.
– И тебе.
– До вечера.
Дамира выплыла из кухни, как сотканный из пестрых цветов и пышных форм корабль.
Я стояла на балконе с чашкой дымящегося кофе в руках. Скоро табличка на дверях агентства перевернется с «Закрыто» на «Открыто», но эти пять минут мои. Совсем. Уплывала спешной походкой вдоль по освещенной утренним солнцем улице фигура моей экономки; гостеприимно распахнула вход пекарня напротив. Хороший проспект, хороший город, хороший Мир. В конце концов, он принял меня на границе, впустил к себе, позволил жить. Хотя бы так. И никто не виноват, что год назад я была куда более привлекательной внешне блондинкой, и звали меня Реной.
Почти Айрини.
Но нет. Айрини была парикмахершей и владела этой двухэтажной квартирой в Нордейле, в то время как я родилась и выросла на Литайе, далеком отсюда мире. Айрини принимала на первом этаже клиентов для стрижки, я – для исправления судьбы. Кабинет, конечно, пришлось переделать, благо средств на счету хватило, а деньги после – дело техники. Жизнь с рождения наделила меня правом вмешательства в дела тех, кто просит о помощи, а репутация наработалась быстро, ведь сарафанное радио до сих пор работает
