понеслось.
– Катализ, – Шон прочистил горло, – химическое явление, суть которого заключается в изменении скоростей химических реакций при действии некоторых веществ. Их называют катализаторами. Каталитические реакции весьма распространены в химии и некоторые из них можно провести в домашних условиях…
Оказывается, он все это читал, и мне не пришлось прибегать к сложным манипуляциям с его же версией из параллельного пространства.
– … важное свойство катализаторов заключается в способности повышать избирательность протекания реакций. Если какие-то реагенты могут реагировать между собой по разным направлениям (то есть давать несколько различных продуктов), то с участием катализаторов во многих случаях образуется только какой-то один продукт реакции…
Аудитория притихла. Перестали скрипеть скамьи, шоркать по полу подошвы ботинок. Кто-то плохо прокашлялся и умолк. Профессор смотрел удивленно. Я балдела. Всего лишь открыла доступ к его же собственной памяти, которая на самом деле хранила абсолютно все, что когда-либо воспринимала.
Шон не сбивался. Вещал как преподаватель – неспешно, с толком, с расстановкой.
– … Катализ принято подразделять на следующие типы: гомогенный, гетерогенный, ферментативный…
А дальше шли столь заковыристые названия и формулы, что я перестала воспринимать слова связанной речью, скорее фоновым радио, сама же рассматривала черные лаковые пуговицы на пиджаке Альберта, кустистые завитки его бороды. Момент «сейчас» всегда прекрасен, всегда правилен и идеален в своей абсолютной неидеальности. В сбивчивом дыхании студентов за спиной, в собственных вспотевших подмышках, сухих губах профессора, которые тот подпирал костяшкой среднего пальца. В мухе, сидящей на подоконнике у окна, в расположении бликов солнечного света на досках пола; чьем-то голосе за дверью, новом кроссовке, с утра натершем большой палец ноги.
Шон сдал.
Сдал так, что ему готовы были аплодировать свои же. Альберт ставил свою заковыристую роспись в зачетке со столь гордым видом, будто лично клонировал и вырастил умного Шона в пробирке собственными руками.
«Молодец!» – грел взгляд. Теперь не орлиный, а по-дедушкиному добрый за внука. «Так держать!»
И за эти моменты я люблю свою «профессию».
Когда Шон встал, развернулся и зашагал к проходу вдоль рядов, он чувствовал себя победителем. Властелином мира, его полноправным управляющим, едва ли не Создателем. Сияющей рок-звездой, любимчиком Вселенной, сыном Бога Богов.
И я вместе с ним. В этот момент я пропитывалась его «везучестью», обожанием самого себя, полнейшим восторгом от момента. Мы приходим жить за ощущениями и забываем их «ощущать». Позволять себе это делать. А я не забывала. Если бы меня можно было бы представить шариком, то сейчас я надулась бы от счастья до предела. Своего? Чужого? Не бывает разделения, бывает просто счастье.
И на радостях я помогла Шону преодолеть страх и подмигнуть-таки блондинке, которая тут же зарделась нежным румянцем.
Все,
