за погрузкой Лукаса и собранных Ханной образцов в самолет.
– Думаете, дотянет? – спросила Ханна.
– Надеюсь, – ответила Пейтон и взглянула на рыжеволосую девушку. – Ты сегодня держалась молодцом. Когда впервые видишь больничную палату в разгар эпидемии, это страшно. Привыкнуть невозможно, однако со временем начинаешь воспринимать не так тяжело.
Глава 24
Элим Кибет пытался читать книгу, когда заметил идущую между рядами умирающих сельских жителей Нию. За ней шел человек, толкающий перед собой пустое инвалидное кресло.
Они остановились перед Элимом, Ния присела на корточки и посмотрела ему в глаза сквозь пластмассовые очки.
– Мы тебя перевозим, Элим.
Он закрыл книгу.
– Куда?
– Только что освободилась индивидуальная палата.
Сердце Элима ухнуло вниз. Это был ответ, которого он больше всего боялся. Освободившаяся палата могла означать только одно – молодой американец, Лукас Тернер, умер.
Доктор попытался встать, но ноги не слушались. Его подхватили под руки и усадили в инвалидное кресло. Потерявшие всякую надежду глаза десятков лежащих на полу людей проследили за его отбытием, сам же пациент воспринимал процесс как в бреду или тумане.
Как он и подозревал, кресло остановилось перед входом в смотровой кабинет, где он в последний раз разговаривал с Лукасом Тернером.
– Когда он умер?
– Он жив. Американцы отправили его домой.
Элим в удивлении поднял глаза.
– Отлично.
– Да, отлично. А теперь ложись на кровать.
Ния с помощником уложили Элима и вышли из комнаты, оставив после себя облако хлорной вони.
Лежа в одиночестве, Элим размышлял, как быстро может перемениться судьба человека, насколько драгоценны жизнь и хорошее здоровье. Всего два дня назад он вошел в эту комнату как практикующий врач, хозяин положения, способный лечить других, а больной американец лежал перед ним на этой самой кровати. Он и представить себе не мог, насколько иначе выглядит мир с больничного ложа.
Элим мысленно поклялся: если выживет, будет ценить каждый день жизни. И хотя он никогда не желал другим недоброго, не мог отвязаться от мысли: не пошло бы на пользу врачу, любому врачу, хотя бы однажды по-настоящему заболеть? Не станут ли врачи, хотя бы на короткий период побывав в положении пациента, предав свою жизнь и здоровье заботам незнакомого человека, более заботливыми? Он считал себя добросовестным врачом и до того, как заболел, однако теперь пообещал себе: если выживет, станет уделять пациентам еще больше внимания.
Пялясь в потолок, Элим вспомнил древнюю индийскую пословицу: «У здорового человека сотни желаний, у больного – только одно».
Открылась дверь, на пороге возникла Ния. Она принесла хорошо известные Элиму три ведра, бутылку с наклейкой «ПРР» и коробку с клеймом ЦКПЗ.
Ния подошла к капельнице и начала что-то к ней прикреплять.
– Что
