Мы из полиции. Не могли бы вы уделить нам минутку?
Несколько мгновений оба стояли и молчали. Потом мистер Харкнесс распахнул дверь.
– Полиция? А насчет чего? Снова насчет моей несчастной племянницы-грешницы? Господи прости ее, хотя это и было бы неслыханной щедростью с его стороны. Входите. – Он провел посетителей в контору, подал им стулья и, кажется, впервые за все это время заметил сержанта Планка.
– Джоуи Планк, опять ты! Что ж ты не отступишься никак? Что толку? Ее не вернешь. «Мне отмщение. Я воздам, – говорит Господь»[19]. Так что теперь ей воздается там, куда она попала. Кто эти джентльмены?
– Старший суперинтендант, приехал к нам решить кое-какие административные вопросы, мистер Харкнесс, – представил Аллейна Планк. – И любезно предложил помочь с нашим небольшим затруднением.
– Почему вы так по-дурацки выражаетесь?! – раздраженно воскликнул мистер Харкнесс. – Это не небольшое затруднение, это тяжелое прегрешение и муки вечные, и она навлекла их на себя, а я поспособствовал. Простите, – сказал он Аллейну, внезапно переходя на нормальный тон. – Я, наверное, кажусь вам ужасно грубым, но вы же понимаете, какое это для меня потрясение.
– Конечно, понимаем, – ответил Аллейн. – И просим прощения за то, что нагрянули без предупреждения. Нас попросил суперинтендант Кюри из Маунтджоя.
– Ну, наверное, он знает, что делает, – проворчал мистер Харкнесс. Теперь в его тоне слышались одновременно беспомощность и раздражение. Глаза покраснели, руки дрожали, а от него самого ужасно пахло. – Про какую это вероятность умышленных действий тогда говорили? Кем они меня считают, а? Если бы были какие-то умышленные действия, разве я бы не потребовал наказать виновных? Не стал бы бдеть день и ночь, как ангел правосудия, пока не вскроется страшная правда? – Он поглядел на Аллейна увлажнившимися глазами и вскричал: – Ну! Скажите же! Разве не поступил бы я так?!
– Уверен, что поступили бы, – поспешно согласился Аллейн.
– Это было бы совершенно естественно и правильно, – добавил Фокс.
– А вы молчите, – рассеянно и беззлобно произнес Харкнесс.
– Мистер Харкнесс, – начал Аллейн и осекся. – Должен ли я обращаться к вам по званию?
Дрожащая рука мистера Харкнесса потянулась к его усам щеточкой.
– Я не настаиваю, – пробормотал он хрипло. – Как хотите. И так сойдет. – На смену хозяину конюшен снова пришел рассеянный святоша: – Гордыня – самый тяжкий грех. Так что вы говорили? – Он наклонился к Аллейну, изображая заинтересованного слушателя.
Тщательно подбирая слова, тот объяснил, что если происшествие повлекло за собой чью-то гибель, полиция обязана исключить все прочие варианты, кроме несчастного случая.
– Порой всплывают обстоятельства, которые не позволяют сразу же прийти к этому заключению. Чаще всего эти обстоятельства в результате оказываются незначительными, однако нам следует в этом убедиться.
– Ну, конечно. Неплохой спектакль разыграли, –
Послание к Римлянам, 12:19. (Синодальный перевод).
