листьями и ветками колючих кустов и никогда не жиреют, оттого, очевидно, они такие злые и раздражительные. В отличие от бегемотов, практически не вылезающих из воды, африканские носороги – сухопутные животные, обожающие, как свиньи, поваляться в грязи.
Вышедший из кустарника белый носорог прямиком направился к небольшому озерцу, в которое раздевшаяся донага Марина успела войти только по пояс. Увидев приближавшегося к водоему длиннорогого гиганта, шкура которого была грязно-белесого цвета, а рог грозным копьем торчал над его безобразной мордой, она выскочила из воды как ошпаренная. Носорог, громоздкая туша которого производила впечатление такого тяжеловесного величия, что по мощи он вряд ли уступал слону, а в чем-то, может быть, даже превосходил его, не обратил на улепетывающую от него голую девушку никакого внимания. Пришедший на водопой носорог, скорее всего, ее просто не заметил. Природа не одарила носорогов острым зрением, зато нюх у них превосходный, но Марина с Эдмоном находились с подветренной стороны, и учуять их он не мог.
Зайдя в озерцо по колено, носорог сделал несколько больших глотков. Затем он погрузил в воду свою рогатую морду и, сопя и отфыркиваясь, принялся мотать ей из стороны в сторону, пока не взбаламутил все вокруг себя, после чего брякнулся на пузо и стал выкатываться в грязи с боку на бок. Всецело поглощенный своим приятным любой свинье занятием, перемазавшийся грязью носорог не сразу заметил надвигающуюся с берега громаду с длинным хоботом и округлой спиной. Шевеля на ходу огромными висячими ушами, слон пришел на водопой той же тропой, что и белый носорог, увлеченно принимавший сейчас грязевые ванны. Остановившись в нескольких метрах от взбаламученной носорогом воды, слон недовольно повел хоботом и застыл как будто в раздумье. Простояв так пару минут, слон бесшумной поступью подошел ближе к берегу. Носорог же был столь увлечен своим утренним моционом, что до последней минуты даже не подозревал о приближении африканского исполина. И только когда слон, высившийся над берегом тяжелой громадой, заслонил ему солнце, носорог с поразительной для его неуклюжей туши проворством мгновенно вскочил на свои коротенькие ноги, издав при этом что-то вроде хрюканья с присвистыванием, а из его ноздрей с шумом изверглись струи воды.
В свою очередь слон тоже произвел хоботом что-то вроде салюта, который прогремел трубным гласом на всю саванну. На носорога, впрочем, этот боевой громоподобный клич не произвел никакого впечатления. Вперив свои злые маленькие глазки в заслонившего ему солнце слона, носорог застыл как вкопанный. Несколько секунд они неподвижно взирали друг на друга. Недоумение от неожиданной встречи длилось недолго, и животные стали проявлять признаки гнева. Слон не мог спокойно напиться из озера, пока не вылезет из воды носорог. Последний же и не думал уступать облюбованную им ложбинку слону. Носорогу ничего не стоило отплыть немного в сторону, но вся его поза с угрожающе выставленным вперед рогом говорила о том, что он не склонен был отступать перед
