в аэропорту Сан-Сити. Как думаешь, их специально кто-то усыпил или они сами чем-то случайно отравились?
– Что-то я не верю в такие случайности. Уж очень все это похоже на диверсию. Подсыпать экипажу лошадиную дозу снотворного можно только с одной целью – чтобы самолет не долетел до места назначения.
– Но кто это мог сделать? Во время полета пилотов обслуживал только наш бортпроводник, который и сам вырубился от этого снотворного. Значит, – заключила Марина, – он был уверен, что еда и напитки на борту нашего бизнес-джета, как всегда, высшего качества.
– Пока что мне пришла в голову только одна версия – кто-то из членов экипажа мог решиться таким оригинальным способом покончить жизнь самоубийством, – предположил он.
– Угробить целый самолет с людьми ради самоубийства? Да нет. Такого не может быть!
– У нас все может. Короче, если мы не хотим, чтобы наш самолет разбился, нам нужно будет самим его как-то посадить. Так что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Ну, тогда чего мы здесь с тобой сидим? Пошли в кабину! – решительно сказала она.
Пройдя с Эдмоном в кабину, Марина сама убедилась в том, что пилоты и бортпроводник абсолютно недееспособны, и если бы не их ровное дыхание, можно было подумать, что все они мертвы. Она помогла Эдмону перетащить отключившихся пилотов в конец салона, где находилась зона отдыха с двумя кожаными диванами. Спавшего же на полу стюарда Эдмон усадил в кресло бортпроводника, расположенное рядом с кабиной экипажа.
Затянув покрепче привязные ремни, чтобы дрыхнувший без задних ног Денис не свалился с сиденья, Эдмон с чувством выполненного долга вернулся в кабину.
Марина к тому времени уже подогнала под себя кресло второго пилота и с интересом рассматривала центральный дисплей с цветной картой, на которой было отражено, где сейчас находится их самолет и куда он держит курс. Несмотря на леденящее душу острое ощущение беды, Марина при этом испытывала восторг от полета, как если бы она сама пилотировала самолет. В детстве она мечтала стать стюардессой, чтобы форму синюю надевать и вместе с ветром в облаках летать. Во всех фильмах «небесные ласточки», как зачастую называли бортпроводниц, выглядели как настоящие принцессы – очень красиво и элегантно, и это, наверное, Марину привлекало в профессии стюардессы больше всего. Только вот по настоянию отца-миллиардера вместо курсов стюардесс ей пришлось учиться на юриста в Сорбонне.
О том, что ее отец – олигарх Рашид Мамедов, Марина Лебедева узнала, когда ей уже исполнилось пятнадцать лет. Возможно, Марина никогда бы этого так и не узнала, если бы отчима-алкоголика не посадили в тюрьму за кражу ящика водки из подсобки магазина. Когда отчима посадили, у мамы обнаружили рак груди, от которого она сгорела за шесть месяцев. Но перед тем, как уйти в лучший мир, она успела рассказать дочери, как семнадцатилетней девчонкой она загуляла с заезжим карточным шулером – рыжим щуплым пареньком лет двадцати по имени Рашид.
Рашид Мамедов тогда приехал к ним
