Я сказал, смотреть в конспектах!.. Ваш внутренний центр представляет собой небольшое трехмерное солнцеподобное тело, которое у мужчин располагается прямо под грудиной, а у женщин – в районе пупка. Теперь встаньте и отыщите его у себя.
Все снова встали, на этот раз уже несколько устало, снова сложили ладони и лапы горсточкой… Но это был еще не конец. Вермахт, самодовольно расхаживая взад-вперед, то и дело поднимал и сажал их, точно сержант на плацу, до тех пор пока даже Эльда не сбилась со счета.
Наконец он сказал:
– Да, так лучше. А теперь, находясь в этой позе и концентрируясь на своем внутреннем центре, плавно перенесите часть энергии из своего центра в ладони.
Воцарилось напряженное молчание. Все пытались выполнить то, что им было сказано.
– Думайте, думайте! – снисходительно бросил Вермахт. – Представьте пламя у себя в ладонях…
– Так бы сразу и сказали! – буркнул Рёскин.
– Вы, громогласный! Вы что-то сказали? – ядовито осведомился Вермахт.
Рёскин ничего не ответил. Он просто стоял, и лицо его было освещено снизу широким языком пурпурного пламени, пляшущего в широких гномьих ладонях. Вермахт насупился.
Тут несколько студентов, стоящих ближе к кафедре, радостно вскрикнули и подняли вверх голубые круглые огоньки.
– Очень хорошо! – покровительственно произнес Вермахт.
После этого голубые огоньки стали вспыхивать по всей Северной лаборатории, словно зажигаясь друг от друга.
– На молнию похоже, – сказала Ольга.
Она стиснула зубы и внезапно вызвала высокий язык зеленого пламени, раздвоенный наверху. Языки, сплетаясь, взметнулись едва не до потолка.
– Ох ты! – воскликнул Лукин.
Ему тоже удалось возжечь пламя, но его голубой огонек плясал почему-то не в ладонях, а в небольшой ямке посреди парты.
Вермахт издал гневный возглас и зашагал в заднюю часть лаборатории.
– Ну разумеется, эти никак не могут без выкрутасов! Вы, в подержанной куртке, возьмите свое пламя. Бережно, бережно… Берите-берите, оно вас не укусит. А вы, девушка с длинным носом, сделайте пламя поменьше! Немедленно представьте, что оно уменьшается, пока вы не испортили потолок!
Ольга гневно взглянула на Вермахта и сумела укротить свою ручную молнию: теперь язык пламени стал не больше фута высотой. Лукин наклонился и аккуратно, заботливо, как цыпленка, взял свой голубой огонек в ладони. Вермахт сердито, растопырив пальцы, взмахнул рукой над партой, и отверстие закрылось.
– В чем дело? – осведомился Вермахт у Лукина. – Такое впечатление, будто вас так и тянет ко всяким дыркам!
Лукин не успел ничего ответить – Вермахт уже обернулся к Фелиму. Тот небрежно играл с ярким, небесно-голубым, узким языком пламени, держа его на одной ладони.
– Двумя руками, я сказал!
– А что, есть какие-то причины делать это непременно
