купим.
– Да на… ее, «Оку» эту, – одновременно стонет и смеется он. – Когда в нее сядешь, уши наружу.
Тут он вспоминает про свое пришитое ухо.
– Ты скажи им, пусть чего-нибудь сделают с ухом, мокрит все время. Жена поднимается со стула, отставляет в сторону какое-то рукоделие и идет за медсестрой.
Начинается обход. В палату входит группа медиков, все в белом, как ангелы: заведующий отделением, старшая медсестра, два врача, несколько медицинских сестер. Из нас троих в особом внимании на сегодня нуждается автопострадавший. Врач расспрашивает его об ощущениях.
– Все время болит, – жалуется он. – Когда меня в Красноярск-то отправят?
– Вот когда рана затянется, тогда и отправим, – терпеливо втолковывает ему врач.
– Так у меня же корка уже была, сорвали зачем-то, – раздраженно говорит страдалец. – Как специально.
– Это не та корка, это был струп. Надо немного подождать. Обход следует дальше.
– Ну, если узнаю, что меня не везут в Красноярск только потому, что у больницы денег нет, я им покажу, – ругается он. – Я же им говорил, что готов ехать за свой счет. Так нет, держат.
Посмотрев немного телевизор, он начинает стонать и материться. – Сходи, пусть поставят укол, – требует он у жены.
Та молча идет к медсестре. Возвращается, потом идет в магазин за продуктами. Уколотый муж в это время ненадолго засыпает.
Просыпается, жена его кормит и поит. Потом он начинает размышлять, правильно его лечат здесь или неправильно. Удивительная особенность наших больных: они всегда знают о своих болезнях больше, чем врачи, как и о методах и способах их лечения. Остается только удивляться, для чего они тогда все же периодически укладываются в больницы?
Я прокапываюсь и ухожу домой.
На следующее утро застаю своего соседа громко храпящим после наркоза: ему что-то сделали с ногой, и теперь она, распухшая и оголенная как у какой-нибудь бесстыжей тетки, не просто лежит на жесткой больничной койке, а покоится на небольшой подставке. Из стопы в районе пятки торчит стержень, на котором крепится тросик. Все понятно – та же вытяжка грузом, только в другой позе.
Автострадалец спит недолго. Просыпается еще полупьяный от наркоза, жена – она как всегда рядом, смачивает его губы минералкой. Неожиданно он перехватывает эту натруженную руку и покрывает ее поцелуями. Мы, сопалатники, не веря своим ушам, слышим следующий страстный монолог, видимо, для связки перемежаемый ругательствами:
– Моя ты хорошая, мля, что бы я без тебя делал! – ворочая непослушным языком, бормочет он. – Вот только выздоровею, мля, все сделаю, чтобы ты у меня ни в чем не нуждалась, чтобы никогда не страдала. Жена потрясенно молчит.
– Пяточки твои буду целовать! – продолжает мычать он. – Никому никогда тебя не уступлю, мля! Никого мне не надо, ты у меня, мля, одна.
– Да? А в Зе-лено-горске? – наконец приходит она в себя и смахивает вытекшую слезинку.
– Да кто тебе сказал, мля? – страстно булькотит он, как голубь
