и улыбнулся так обаятельно, насколько мог улыбаться длинноволосый суровый и местами культурный стихийный мужчина с острым взглядом карих глаз и с отросшей за ночь щетиной.
– Что? – недоумевала девушка
– Ты бы смогла меня написать? Или хотя бы сделать набросок?
– Сейчас? Но мы скоро приедем! – округлив и без того большие глаза, сказала она ему, на что Ярослав лишь легко пожал плечами.
– Хотя бы начни, я просто хочу посмотреть каков я могу быть в этом твоем блокноте.
Элла улыбнулась и спрятала взгляд. Ну, он и чудак! Полон сюрпризов! Скучно с ним точно не было! А его неприкрытое любопытство даже льстило.
– Я постараюсь, но ты не обижайся, если это карикатура. Я художник, а художник должен быть правдив.– с наигранной важностью сказала Элла, ныряя ладонью в сумку в поисках карандаша.
– Только ты забыла сказать, что у каждого художника своя правда.– хмыкнул Ярослав и уселся поудобнее для позирования. Что ж, позировать он умел! Он ощущал себя вполне в своей рубашке в роли модели для новой знакомой и наверняка не имел понятия что значит стеснение и скромность. Молодой мужчина был шикарной моделью, что там говорить!
– Да уж! – жарко поддержала она по поводу правды и все же нашла свой карандаш, – Расслабь лицо, пожалуйста, а еще лучше посмотри на меня так, как вчера, когда я спасла тебя из-под колес грузовика. Это вообще будет шедевр!
Он лишь скосил бровь, но ничего не ответил, и его лицо приобрело спокойное, безмятежное выражение, и лишь глаза смотрели напряженно, как всегда. Но в этих глазах она увидела нечто, что вчера не сумела рассмотреть – взгляд испуганного и обиженного вместе с тем человека, который он маскировал грубостью, злобой и колючестью.
Элла посмотрела на белый чистый лист, вздохнула и поставила на него карандаш. Но сделать хоть штрих ей не удалось, почему-то в тот же миг все поплыло перед глазами, и девушка ощутила в солнечном сплетении странную легкость. Ей казалось, что из нее что-то вылетает, а она моментально слабеет.
Карандаш упал глухо на пол, но горе художница уже не видела этого, она провалилась во тьму.
Ей казалось, что она лишь на миг закрыла глаза, а когда очнулась, то лежала на чужой кровати, в чужом доме и возле нее находился чужой человек. Молодой рыжий парнишка, лет шестнадцати, читал книгу, сидя в кресле рядом с ней, подсунув под себя обе ноги. Элла резко села и уставилась на незнакомца. Тот своими светло-карими глазами с радостью на нее посмотрел и приветливо улыбнулся.
– О, хорошо, что ты уже в порядке. Вот Ярослав обрадуется! – и с этими словами он обернулся к двери и крикнул, – Эй, Ярослав! Твоя гостья пришла в себя!
Не прошло и десяти секунд, как дверь в комнату резко открылась, и Ярослав вошел внутрь… с наполовину выбритой щекой, а вторая половина была все еще белая от пены. Он с подозрением посмотрел на Эллу и, словно опасаясь подойти к ней,
