начало подтухать.
Гело кивнул на дверь рядом с лестницей. Вытерев о кафтан измазанные жиром пальцы, Чаттан вставил клинок в щель и нажал. Дверь открылась, показав темную конуру. В земляном полу была окруженная камнями яма. На камнях, так, чтобы в центре оставалось отверстие, лежали доски. Сверху сидел мужчина со спущенными штанами. Он откинулся назад, привалившись к стене конуры. Шея разрезана, грудь залита кровью.
– Фу ты! – сказал Хуго, захлопывая дверь. Морщась, он стал подниматься по каменным ступеням. Гело постоял, разглядывая мертвецов, и пошел следом. Лестница привела в просторный зал с длинным столом, множеством лавок и погасшим камином. Проникающий через оконца тусклый свет озарял несколько трупов, причем один из них висел на образующих потолок брусьях.
В соседней комнате возле кровати лежало последнее тело. Судя по позе, при появлении убийц мужчина успел вскочить – и тут ему размозжили голову. Под стеной стоял ларь, отломанная крышка валялась рядом. Гело шагнул ближе, увидел, что безымянный палец на правой руке мужчины отрезан, развернулся и, ни слова не говоря, вышел. Хуго заглянул в ларь (он был пуст), проверил стоящие под стенами сундуки (там не осталось никакой одежды) и пошел за хозяином. На верхних ступенях лестницы приостановился и, обернувшись, втянул носом воздух.
– Это не клирики и тем более не чары, – произнес он, выйдя на улицу. – Слишком простая работа. Прирезали всех и ограбили дом. У хозяина отсекли палец, наверное, перстень не снимался. Куда теперь?
Гело долго молчал, глядя сквозь Чаттана, и наконец спросил:
– Пепеляне?
– Да, – откликнулся Хуго. – Похоже на их работу. Там и запах такой… знакомый.
– Кто сейчас у них за главного?
– Сейчас? Уже много лет верховодит Гида Чистюля.
– Знаком с ним?
– Не очень-то. Дарик Дар у Гиды в помощниках, вот его я знаю.
Гело посмотрел вдоль переулка. Обычный городской шум – голоса, скрип колес и лай псов – доносился из-за домов, но в тупике никого не было видно.
– Смеркается, – произнес Хуго сзади. – А до Ямы идти и идти.
– Так идем, – сказал Гело.
По вечернему городу они спустились к подножию Шамбы. Чар шел, неподвижно глядя перед собой, положив ладони на рукоять меча у левого бедра. Он словно видел не обычные городские улицы, но некий запредельный, скованный льдом бело-голубой мир, в который уже почти погрузился рассудком, а теперь пытается добраться туда и во плоти. Вся жизнь Гело состояла из беспрерывной попытки проникнуть в этот мир и остаться там. Порой – как правило, когда аркмастер пребывал в ледяной воде своего бассейна, – бело-голубой мир подступал ближе. Но обычно он оставался где-то за горизонтом. Заснеженная страна, где всегда властвует зима, скачущие по белым равнинам кони… Чар знал, нужно воплотить грезы в реальность, а не стараться перенестись туда в мечтах. Иначе он рискует однажды заснуть в бассейне и больше не проснуться никогда.
У подножия
