кудри июльских рощ.
В одурь жалился плачем иволги,
От себя убегая прочь
И стараясь прощенье вымолить.
И так сильно горел душой,
Набивая чужим оскомину,
Что метался крича: – Постой,
Отложи по изгою помины!
Не нашло – занемог родным.
Умереть закипело преданным.
На чужбине я слыл чужим,
Но и дома был оклеветанным.
Ведь не знаешь, как болен был,
Как умею любить, не ведаешь.
Понимаю, что упустил,
За мечтой безоглядно следуя.
Каясь, многого не прошу.
Мне бы только в зеленые дали
Наяву ощутить, как гляжу,
Исцеляюсь как рощ кудрями.
Вдрызг упиться бы соловьем,
Жажду глаз утолить березами
И расплакаться под окном,
Под которым хмелелось грезами.
Что старался всем доказать,
Без слезы покидая Родину?
Ах! бы вовремя тех послать,
С кем в бреду клял её колдобины.
Но шарахнуло в стороне.
Роковая блеснула молния.
Пропаду, знать, в чужой стране,
Лишь во снах прикасаясь Родины.
Помолитесь ели
Небо стало хмарким,
Сердце бьет тревогу;
Нарекла гадалка
Дальнюю дорогу.
Коль судьба расстаться:
– Прощевайте, степи.
Гордым бы остаться;
Взор слезой залеплен.
Знать, поить рассветы
Из березок соком.
Знать, облают ветры
Дальнего востока.
У реки бранчливой,
Прислонившись к ильму,
Вспомню губы милой,
Как любил их сильно.
Здесь, в краю кандальном,
Здесь, в краю суровом,
Как и все опальный,
Как и все бедовый
В мраке тихоельном
Обморожу руки,
В пламени кипрейном
Пропаду от скуки.
Хоть добром помянут,
Хоть колючим словом.
Жаркий миг настанет
Вызрею готовым:
У ольхи печалясь
Или у осины,
С болью обвенчаться
Набожной России.
Под седой луною
Помолитесь, ели,
Чтобы и за мною
Русью так болели.
Медью,
