наполняя эфир сигналами бедствия. Станут ли спасать – вопрос второй. Валентина вот не стали… хотя что об этом можно знать наверняка? Только то, что три года назад Валентин пропал без вести где-то в этой части сектора, может быть, как раз на этой самой планете. Стало быть, наверняка погиб. И не он один. Конопатый Хенрик тоже загнулся где-то поблизости. Пытались ли их спасти? Неизвестно…
В любом случае оставалось только ждать и не поддаваться панике. Леман умудрился даже вздремнуть, рассудив, что во сне потребит меньше кислорода, и действительно сумел растянуть запас воздуха на четырнадцать часов вместо двенадцати. Больше не смог. Когда перед глазами замаячили багровые круги и страх потерять сознание стал навязчивым, он прошептал короткую молитву и дрожащими пальцами отвернул воздушный клапан, постепенно сбрасывая избыток давления. Это едва не убило его – что может быть глупее, чем погибнуть от удушья во время декомпрессии? – но вот наружный, он же единственный, люк капсулы сдвинулся, и струйка, а затем и целая лавина свежего воздуха плеснула в… в…
Она была холодна, как айсберг!
Обожгло легкие. Удар холодом! Нокдаун!
Словно прыжок с обрыва в ледяную воду. Хуже – в жидкий метан. Никто не ждал, что над ледяным полем будут субтропики, но все же…
От неожиданности Леман не сразу понял главное: этим воздухом можно дышать! А когда понял, разозлился. Что толку в дыхании, если предстоит замерзнуть? Разница, пожалуй, лишь в том, что замерзание, как утверждают, более легкая смерть. Солдату – наплевать. Гораздо существенней, что она же и более медленная.
Как можно плотнее застегнув комбинезон, стараясь вдыхать помалу и только носом, он ступил на плотный фирн ледяного поля. Солнце светило ярко и, пожалуй, грело почти как на горном курорте, зато воздуху было далеко до курортных кондиций. Не температура жидкого метана, конечно, но минус пятьдесят – наверняка.
Раньше всего замерзли руки, затем лицо и шея, да и по спине побежал неприятнейший озноб. Ладно… Десять минут снаружи – потом час тепла в капсуле, ее объема на час дыхания хватит. Ничего, подумал Леман, стуча зубами. Жить можно. Могло быть хуже. Скажем прямо, вынужденная посадка на планету с атмосферой, пригодной для дыхания, сама по себе из разряда маловероятных чудес. Хорошо, что из правил бывают исключения…
Самое главное, можно дышать. Интересно, откуда берется кислород? Фотосинтезирующие водоросли в океане?
Наверняка. Хотя, по правде сказать, для дышащего это совершенно не важно.
Остаток дня Леман провел то отогреваясь в капсуле, то выходя наружу подышать и размять ноги. Из носового платка и губки, служащей для протирки приборов, он соорудил себе нечто вроде намордника и приспособился дышать не обжигая легкие. Воздуха все равно не хватало. Долго ли протянет человек в горах на высоте шести тысяч? Ответ на этот вопрос казался донельзя обидным. Хорошо экипированный альпинист, пожалуй, спокойно проживет и неделю, и две, но он-то, Леман, экипирован совсем не для этого! И если честно,
