Ладно, пусть Машу воспитывала английская королева, и поэтому Леонова соблюдает восьмое правило этикета: никогда не покидай спальню в пеньюаре. Но бусы? Наличие их свидетельствует о том, что она не раздевалась после ужина. Легла спать в бижутерии? Или соврала мне про желание попить? С какой стати она кинулась к мужу с такой радостью, словно тот вернулся живым с войны?
Я обвела взглядом постояльцев. Похоже, только одной мне поведение Леоновой показалось необычным, остальные щебечут о своем.
– Давайте завтра устроим похороны призрака! – предложила Юля.
– Хорошая идея, – тут же одобрил глупость дочурки ее слишком добрый папа.
– Круто! – засмеялась Юлия. – Никогда не была на поминках.
– Кто там лежит? – прошептала незаметно подошедшая Аня. – Господи! Ноги!! Джинсы!!!
Круглое личико брюнетки сильно побледнело, большие глаза превратились в блюдца, брови поползли вверх.
– На полу Семен, – призналась я и приказала: – Сеня! Вставай!
Но тот и не подумал пошевелиться. Я разозлилась. Что он себе позволяет? Сначала проявил дурацкую инициативу, решил покуражиться ночью, влез в мою спальню, теперь прикидывается трупом! Надо уметь красиво проигрывать. Я набрала полную грудь воздуха и заорала:
– Семен! Хватит! Финита ля комедиа!
– Чего? – спросил за спиной знакомый прокуренный баритон.
Я обернулась. Вот он, Семен, во всей своей красе, с туповатой улыбочкой на простодушном лице.
– Ты здесь? – вырвалось у меня.
– А где надо? – заморгал он. – Ух ты! Жмурик!
Я уставилась на ноги призрака и подумала: Степа, ты идиотка! Ноги, торчащие из-под светлого балахона, обуты в спортивные боты небольшого размера, а то, что я поначалу приняла за белый костюм привидения, на самом деле плащ серовато-пепельного оттенка, с большим капюшоном, который полностью закрыл голову незнакомца.
– Если ваш служащий тут, то кто там? – обморочным голосом прошептала Аня. – Белые… кроссовки… о! Белые кроссовки… Посмотрите, он правда в белых кроссовках?
Более странную просьбу и представить трудно. Какая разница, что за обувь на ногах у незнакомца?
– Не нравится мне, как он лежит, – сурово произнес Бурундуков, наклонился, сдернул с неизвестного капюшон и воскликнул: – Господи, она мертвая.
– Совсем? – ляпнула я и повернулась к врачу: – И какова причина смерти?
– Не знаю, – выдохнул Геннадий Петрович и затрясся в ознобе.
– Это женщина! – вдруг обрадовалась Аня. – Волосы длинные, вьющиеся! Лицо почти все закрыто!
Словно испугавшись произнесенных фраз, Аня замолчала. И тут только до меня дошло.
– Женщина? Настоящая? Не муляж?
– Нет, – заявил Комаров, – вы ее знаете? Посмотрите внимательно.
Я замотала головой.
– Не хочу!
– Папочка! Она испугалась! –
