её, можно сказать: «Чтобы разрушить общество, достаточно отнять у него мораль». Поэтому все пьесы Вампилова – «на тему морали». Под такой ранее бытовавшей рубрикой в газете выходили его фельетоны. Тема морали в первой комедии «Прощание в июне» ставится остро, но как бы в индивидуальном преломлении, касается отдельных личностей, а вот в «Провинциальных анекдотах» эта тема приобретает обобщённый, социальный характер. В «Утиной охоте» и «Прошлым летом в Чулимске» бьёт набатом уже тема не просто морали, а «общественно-массовой аморали» – с попытками «нетипичных» действующих лиц как-то отреагировать на неё.
Один из вариантов реагирования, пусть стихийного, демонстрирует в «Утиной охоте» её главный персонаж. Итак, свою основную идею я озвучил, теперь дело за аргументами. Готов взять в союзники профессора В. Владимирцева («Явление исторической поэтики»): «Сердцевина «зиловщины» – бунтарское … неприятие сложившейся системы квазиценностей, внешне вроде благополучных, однако скверных, безнравственных, удобных для приспособленцев и лицемеров типа Саяпина и Кушака».
Прежде всего, нам надо представить образ Зилова таким, каким рисует его Вампилов, а не как трактуют множественные толкователи. А трактуют они – диаметрально… У одних Зилов – борец, по словам того же В. Владимирцева, «оказавшийся в своей внутренней мощи Человеком с большой буквы, духовной надеждой Вампилова, а «зиловщина» – не пороком, а достоинством». Здесь, правда, профессор несколько утрирует.
Для других – это подонок, спивающийся аморальный тип. Отбросим ультракрайние суждения и прислушаемся к мнению «квалифицированного большинства». Несмотря на разброд суждений, это большинство сходится во мнении, что Зилов – чуждое явление, «нерядовая личность, спустившая себя по пустякам» (В. Распутин), он, «признав тяжесть вины и приняв в душу свою тяжесть этой вины… приговорил себя к смерти» (Е. Стрельцова, «Плен «Утиной охоты»). Одним словом, загнал себя в тупик, из которого только один выход – на тот свет. Ему инкриминируются совершенно конкретные прегрешения, очень чётко обозначенные автором, вот их перечень: наплевательское отношение к работе, отцу – «хреновый сын» (по собственному признанию), нерадивый отец – неродившемуся ребёнку, ловелас и врун, вынудивший жену уехать, «зацикленный на алкоголе неврастеник» (Н. Коноплёв).
А теперь посмотрим, как в тексте выглядят эти ужастики, за которые единственная расплата – смерть. Что касается зацикленности на алкоголе, то, скорее всего, он бы хотел зациклиться, что и пытается делать, но до настоящего алкоголика ему далеко, и зря его нарекают чужеродным нашему обществу явлением – напротив, уж в этом качестве у него с гущей народа полнейший ажур. Точно так же, как и «на трудовом фронте», где он нисколько не хуже других, а был даже лучше, кстати, квартирой поощрён раньше Саяпиных. Если к сказанному присовокупить, что автор рисует всю эту контору в саркастических тонах и что тот же Саяпин действует с нашим обвиняемым совершенно синхронно, (а больше там никого нет) –
