внизу деревню. Нигде не было видно ни огонька, деревни вообще не было заметно. Лишь темный массивный силуэт стоящей на холме реставрируемой церкви и приставленных к ней лесов выделялся на фоне звездного неба. Дядя Сидор подошел к краю крыши, скинул плащ и калоши, оттолкнулся и, как птица, полетел…
Желаю тебе, чтобы эта земля и этот воздух давали тебе силы жить, любить, работать и летать!
*****
«В воздухе нет времени. Если нет ветра, нет света. Когда луна и звезды за спиной. Нет тела, нет ни рук, ни ног. Поэтому неизвестно, красиво ли я лечу. Будь кто-то рядом, что бы он про меня сказал? Ничего. Не заметил бы. Не верится, что вообще что-то есть. Должно быть, такие же ощущения были у Бога. Интересно, а Бог сомневался, что ОН – есть?» – такие мысли проносились в голове у Сидора. Он летел, кружа над невидимой и, значит, несуществующей землей.
В воздухе Сидор никогда не занимался высшим пилотажем, не прибегал к пируэтам. Он просто летел, планируя, плавно меняя высоту и разворачиваясь. Хотя, быть может, он просто висел в воздухе. Ведь не видно ни зги.
И вдруг все стало проясняться. Тонкой линией обозначился на востоке горизонт. Сидор стал терять высоту. Вглядываясь в неясные очертания земли, он долго пытался определить, где находится. Наконец, он разглядел полузаросшее озеро. «Ага, до рассвета успею», – подумал Сидор. Он никогда не знал, куда летит, но ни разу не отдалялся от дома. Сидор взял обратный курс.
Незамеченным, расплывчатой тенью со стороны восходящего солнца Сидор мягко опустился на крышу. Он подобрал свою одежду, сбросил ее вниз, спустился по лестнице и, стоя на влажной от росы траве, стал быстро одеваться. Летать в тельняшке и кальсонах все-таки было холодно. Запахнув драный плащ, Сидор направился к крыльцу. На ступеньках, свернувшись клубком, примостился кот. Сидор ласково потрепал кота по загривку. Севка поначалу дернулся, приготовившись дать деру, но, опознав хозяина и почувствовав, что ему ничего не угрожает, вальяжно зевнул, потянулся и опять устроился спать.
Сидор зашел в дом. В сенях он переоделся и снова вышел на улицу; достал из-под крыльца лопату и пошел в огород перекапывать клубнику.
Выпьем же за то, чтобы наши мечты устремляли нас к родной земле и не давали надолго от нее отрываться!
*****
В бушующем океане терпит бедствие корабль. Огромные волны кидают его из стороны в сторону, вода заливает палубу. В рубке – старый просоленный боцман и салага-юнга. Вдвоем еле-еле держат штурвал. Когда держать стало уже невмочь, боцман достал фляжку с ромом, выпил сам, дал хлебнуть юнге, крякнул и сказал:
– За тех, кому тяжело!
Наконец шторм стал настолько сильным, что судно уже не могло бороться и пошло ко дну. Вся команда погибла. Спаслись, ухватившись за бревно, только старый просоленный боцман и салага-юнга. Буря стихла, но моряки продрогли в холодной воде. Боцман достал фляжку с ромом, выпил сам, дал хлебнуть юнге, крякнул
