с Амберсая, думая, что все приключения остались позади. Сидеть в движущемся поезде уже стало ощутимо тяжело.
Он откинул голову на спинку кресла со специальной выемкой и смотрел, как за окном «Мечтательного лиса», несущегося по непривычным и необъятным просторам, мелькают пейзажи. Зен наблюдал ночь на планете в какой-то туманности, где небо напоминало хвост павлина, в котором сверкали огромные звезды. Над метановыми морями под разбитой луной. Антиудар. Антиудар. Антиудар. Музыка и знакомое мягкое ощущение покачивания вагона заставили Зена погрузиться в сон.
Когда он проснулся, поезд стоял. Зеленовато-золотистый косой луч дневного света пробивался в вагон. Дверь оказалась открыта. Ворона поблизости не было, но Зен услышал звуки, похожие на сопение огромного спящего зверя.
Он вскочил на ноги и едва не ударился головой о потолок – гравитация здесь была меньше привычной. Пустой стакан, стоявший на подлокотнике, стал падать так медленно, что Зен успел поймать его, прежде чем тот коснулся пола.
Сопение оказалось отдаленным шумом волн возле берега.
Зен сошел с поезда на большой старой станции. Зеленовато-золотистый свет пробивался сквозь стеклянную крышу. Парень прошел по платформе и через открытые турникеты вышел на крытый перрон. Ворон был там. Он стоял между колоннами, откуда то падали, то исчезали столбы света. Он делал… а что он делал? «Какие-то упражнения», – подумал Зен поначалу. Балансировал сперва на одной ноге, затем на другой, дергался, будто марионетка, изгибая свое хилое тело, облаченное в черное, принимая такие позы, которые Зен считал невозможными.
Потом столбы света, проходящие сквозь купол, стали тускнеть, и, когда перрон снова погрузился в сумрак, Зен увидел, что Ворон здесь не один. Рядом с ним мерцали два Станционных Ангела: блуждающие сгустки света со множеством конечностей, которые спутывались и извивались.
Станционные Ангелы представляли собой некие безвредные скопления энергии, которые иногда возникали – вспыхивали вслед за поездами. Внешне они напоминали призраков гигантских богомолов, но все понимали, что на самом деле человеческий мозг просто так интерпретирует помехи, которые вливаются в нормальную Вселенную при открытии К-шлюзов. Но конкретно эти Ангелы не просто мерцали и тускнели, как им было положено, а, похоже, определенным образом повторяли движения Ворона, словно они втроем танцевали под одну и ту же музыку.
Однако никакой музыки не было. Только дикий стон, лучи света, разрезающие пыльную платформу, и сердце Зена – тук, тук, тук, – в котором нарастал необъяснимый страх.
Холодная рука сжала его запястье. Нова потянула его назад, в тень доисторического ларька с едой.
– Ты не должен его беспокоить, – сказала она так тихо, что Зен едва расслышал. – Он занят. Общается с Ангелами.
Зен уставился на нее.
– Со Станционными Ангелами невозможно общаться! Это же что-то вроде болотного газа или радуги. Они не живые.
– Кто так говорит?
– Да
