глубоким бороздам в песке, оставляемым ножками крабов-носителей, Конан легко догадался бы, если б и так не понял, что весит переносимое ими круглое чудище не меньше, чем добрый слон. Но доставили рабы-слуги его к трупу разрубленного червяка, а затем и Нэйлы очень проворно и без особых проблем. Когда они остановились, раковина начала открываться.
Создание, обитавшее в ней, кому-то другому могло бы показаться воплощением мерзости и ужаса: просто кусок не то слизи, не то – мяса, без определённых очертаний и конечностей, но с двумя горящими карбункулами огромных глаз! Конан заставил себя отпустить инстинктивно схваченную рукоять меча, и осторожно выдохнуть: было непохоже, что странные твари смогут преследовать его по джунглям, проламываясь сквозь мешанину сросшихся лиан, цеплявшихся друг за друга стволов, и зарослей папоротников и колючих кустов, создающих почти непроходимую преграду в темноте.
Глаза чудовища из раковины между тем переместились из центра мешкообразного аморфно-бесформенного туловища на его передний конец, и опустились вниз. Они не мигали, что делало этот взгляд непривычно странным и неприятным. Некоторое время обитатель раковины рассматривал труп Стража. А затем и несчастной Жрицы. Вдруг раздался странный звук, явно шедший из этой самой раковины.
Тотчас из воды у берега повыскочили на песок пляжа куда более проворные, но мелкие крабики – Конан узнал и так называемого пальмового вора, и других, вполне съедобных, если их правильно готовить, крабов, без проблем передвигающихся по суше, и целую ораву омаров и креветок. Существо в раковине издало ещё звук. Крабики огромной и широко разлившейся волной ринулись к кромке джунглей.
Конан не стал дожидаться, пока его обнаружат – лёгкой тенью вскочил на ноги, и бесшумно двигаясь, и аккуратно лавируя, припустил со всех ног прочь – подальше от берега, в гущу зарослей! Он отлично понимал, что двигаться по суше столь же быстро крабики и креветки не смогут, и определённое преимущество благодаря длинным и сильным ногам и навыкам, да и фора у него есть. Однако он не был уверен, насколько терпеливы и упрямы его преследователи. И насколько чувствительно их обоняние.
Поэтому прибег на всякий случай к привычной тактике запутывания следов.
Найдя какой-нибудь ручеёк, или болотце, долго шёл по дну, или берегу. Увидев подходящую лиану, перелетал с её помощью как можно дальше – в стороны или вперёд, а иногда и назад, словом, делал всё, что делал в таких случаях обычно. И хотя пробивающиеся сквозь плотный покров джунглей лучики луны не рассеивали полностью мрак, царивший под кронами деревьев, лиственных и хвойных, киммериец не испытывал трудностей: ему этого незначительного освещения вполне хватало. Некоторое время он слышал за спиной странное, непривычное побрякивание – словно бились друг о друга хитиновые тела, и идущее с трёх сторон шуршание, понимая, что его преследователи движутся за ним, взяв след, или прочёсывая джунгли в поисках его, и наверняка переговариваясь.
